Исцеление духовных болезней. Введение в аскетическую традицию Православной Церкви

Если знание/созерцание есть цель делания и его исполнение, то, следовательно, делание является условием познания/созерцания[5239]. Только делание позволяет его достичь. Вот совет святителя Григория Богослова: «Ты хочешь когда-нибудь стать богословом и достойным божества? Соблюдай заповеди, возрастай хранением заветов, ибо делание есть средство приблизиться к созерцанию»[5240]. «Тот, кто ищет Господа через созерцание без делания, не найдет Его, — говорит Максим Исповедник, — ибо он не искал Бога со страхом Божиим, то есть в исполнении заповедей»[5241]. Только «подвигом и духовной бранью» аскезы можно «получить духовное знание», как учит преподобный Симеон Новый Богослов[5242]. Это не означает, что по пришествии знания/созерцания делание прекращается, — оно является его постоянным условием. Именно делание позволяет ему сохраняться и свидетельствует о его ценности. Труды делания — это плоды, по которым можно познать, чего стоит дерево, отмечает Климент Александрийский[5243]. Преподобный Максим Исповедник пишет даже о том, что знание «ни на что не годно», если «не устремлено к осуществлению заповедей»[5244]. Преподобный Марк Отшельник тоже пишет: «Знание еще не прочно, если оно не находит конкретного воплощения в собственных делах, даже если оно истинно, потому что утверждением всему служит делание»[5245]. Преподобный Иоанн Карпафийский замечает в том же ключе, что «самое истинное знание есть делание», а затем советует: «Итак, старайтесь засвидетельствовать делами веру и знание. Ибо тот, кто предается одному лишь созерцанию, слеп, да услышит: Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются (Тит. 1, 16)»[5246].

То, что знание/созерцание основано на делании, происходит от специфического характера духовного познания, которое не имеет ничего общего с мирским знанием какого бы то ни было рода, с мудростью[5247]. Эта оппозиция духовного знания и мирского подчеркивается и апостолом Павлом[5248], и святыми отцами[5249], предостерегающими от опасности принять за духовное знание/созерцание то, что таковым не является и что они часто называют «простым знанием» (λόγος ψιλός)[5250]. В святоотеческих творениях часто отмечается, что многие, в том числе верующие, включая богословов, даже самые духовно просвещенные, заблуждаются, полагая, что они обладают таким знанием, тогда как в действительности это лишь псевдознание (ψευδόνυμος γνῶσις, γνῶσις ψευδής, ψευδογνωσία)[5251], знание воображаемое[5252], а они сами — лишь «невежды в знании»[5253].

Многие также думают, что они достигли истинного созерцания, тогда как созерцание их — бесовское[5254], а его предметом являются лишь призраки, вызывающие эти созерцания[5255], и порождения их собственного воображения. Духовное знание противоположно исследованиям разума, тщащегося удовлетворить любопытство[5256]. Оно не является плодом изучения или изыскания, не происходит из интеллектуальных построений. Оно не является плодом рефлексии. Это не есть понятийное и теоретическое знание. Преподобный Симеон Новый Богослов, например, разоблачает «глупость» и «слепоту» тех, кто «безрассудно полагает», что оно «тождественно вырабатыванию понятий при помощи собственного мышления»[5257]. Далекое от тождественности с какой бы то ни было формой мирского знания; знание духовное предполагает отречение от знания мирского; отказ от всякой премудрости мира сего[5258]. Преподобный Исаак Сирин пишет: «Ты действительно думаешь, что тот, кто обладает мирским знанием, может получить знание духовное? При подобном условии невозможно не только получить духовное знание, нельзя даже ощутить его… Оно не дается тем, кто силится приобрести его одним лишь обучением. Если некоторые из них хотят приблизиться к этому знанию Духа, они не могут сделать этого, каким бы малым оно ни было, пока не откажутся от обучения, от его тонких уловок, от его сложного метода и не пожелают иметь детское сердце. Привычка и мысли, которые порождаются учением, будут великим препятствием до тех пор, пока постепенно не сотрутся. Ибо духовное знание просто… Пока разум не освободится от множества помыслов, пока он не достигнет чистоты и простоты, он не может ощутить духовного знания»[5259].