Исцеление от травмы. Как справиться с посттравматическим стрессом и вернуться к полноценной жизни

Все свое детство, сколько я помню, мой отец твердил мне, что мое появление на свет было ошибкой, источником финансовых проблем в семье и что они с моей матерью были бы куда счастливее, если бы меня не было. Моя мать обычно просто присутствовала и ничего не говорила — она относилась ко мне так, как будто меня и в самом деле не было, не говорила ничего плохого, но и ничего хорошего тоже, просто молчала. Думаю, что из-за этого я была тихим и замкнутым ребенком. Я помню, как много плакала, потому что никогда не понимала, что происходит. Мои родители ненавидели или игнорировали меня по неизвестным мне причинам. Я не знала, почему меня так сильно ненавидят в школе, ведь я всегда старалась быть милой с другими детьми, но в какой-то момент я просто перестала разговаривать с кем бы то ни было. Я не понимала, почему никто из взрослых никогда не помогал мне. К моим родителям часто приходили гости играть в карты (я должна была в это время сидеть в своей комнате), и родители говорили им, что мое рождение было ошибкой, что если бы не я, они бы уже купили дом получше, и что я вечно рыдаю безо всякой причины…

Крайнее смятение, которое становится следствием пренебрежения и эмоционального насилия, мешает нам вступать в новые отношения и заставляет сомневаться в надежности уже имеющихся. Даже если кто-то постоянно говорит нам, как мы важны и как сильно любимы, мы все равно продолжаем беспокоиться, что нас бросят или причинят нам боль, и нам может быть непросто справляться с таким уровнем тревожности. У меня было много клиентов с таким типом привязанности, и большинство из них отказывались принимать даже возможность романтических отношений или близкой дружбы — риск казался им слишком высоким.

Третий тип привязанности, который описала Эйнсворт, называется тревожно-устойчивым. Детям с таким типом привязанности свойственно быть настойчивыми и навязчивыми во взаимодействии со своими основными опекунами, но, когда значимый взрослый приходит к ним с тем, в чем они нуждались, дети отказываются принимать помощь и с трудом успокаиваются. Так происходит из-за того, что основной опекун ведет себя непредсказуемо, даже обеспечивая нужную поддержку. Возможно, опекун способен успокаивать и утешать какое-то время, но при этом уже через минуту может причинить вред или прибегнуть к насилию. Когда ребенок хочет, чтобы значимый взрослый его успокоил, он не знает точно, сможет ли тот дать ему необходимое. Именно поэтому такие дети с трудом успокаиваются, когда родители приходят их утешить; даже в присутствии опекунов им все еще требуется убедиться, что они в безопасности.

Я всегда называла такой тип привязанности ненадежным, потому что дети, которые растут в семье, где никогда не знаешь, какой будет реакция родителей (успокоят тебя или обидят), становятся взрослыми, которым свойственны проявления повышенной тревожности. Опекуны в таких семьях могут иметь психические расстройства, которые вызывают перепады настроения, или же злоупотребляют веществами, изменяющими сознание, или же практикуют противоположные стили воспитания. И снова можно провести параллели с вопросами из теста на определение тяжести НДО и увидеть, насколько разрушающим может быть воздействие на ребенка. Когда мы растем и взрослеем, мы узнаём, что наш опекун любит нас и заботится о нас, но, если так бывает не всегда, мы стараемся понять, почему это происходит. Мы не можем знать настоящую причину такого поведения своих родителей, поэтому приходим к выводу, что причина в нас. Среди моих клиентов с этим типом привязанности много трудоголиков и перфекционистов. Они уверены, что если бы делали все правильно в детстве, то получали бы любовь и внимание, в которых тогда так отчаянно нуждались.