Исцеление Внутреннего ребенка

И, наконец, достаточно Хороший внутренний родитель, в отличие от Критикующего, гибок в своем поведении. Он понимает, что некоторые факторы зависят от ситуации. Что вы себя как-то не очень адекватно повели, возможно, потому что вы устали и вам надо отдохнуть. Он знает, когда вам нужно посочувствовать, а когда – поддержать и дать веру в свои силы. И еще – достаточно Хороший внутренний родитель дает право на ошибку и себе в том числе.

Чудовище

Чудовище сидело на стуле и противно что-то жевало. И само оно было липким, противным, скользким – огромная большая зелено-серая гусеница, шевелящая лапами. Развалилось на стуле и не уходит. Еще и жует что-то. Каждый раз это отвратительное создание появлялось, как только я делала то, что хочу сама. Захотела поехать учиться в другой город – но не в тот, в который так хотели родители, решила выйти замуж – и опять не за того человека. Чудовище тут же появлялось где-то рядом, начинало жевать свою жвачку, его появление вызывало противное чувство где-то в глубине живота. Даже когда я не видела Чудовище, ощущение в глубине живота было практически всегда предвестником его появления. Так и несколько дней назад – я бросила трубку, не захотев разговаривать с матерью. Я знала, что именно сейчас услышу, и что после этого начнет происходить в моей жизни. И что этот разговор я больше слышать не хочу. И что вообще так, как сейчас, не хочу, не хочу больше! Что даже сейчас, понимая, как надо мной издевались в детстве родители – били, запирали в темной комнате, пытались уложить с собой в постель вовсе с не безобидными намерениями, а теперь постоянно настаивают, не зависимо от моего желания, чтобы я к ним приезжала каждую неделю всей семьей, при этом продолжая меня обзывать, унижать и требовать им возврата не понятно откуда взявшихся долгов – даже сейчас, понимая все это, тошнота в глубине живота появляется и нарастает, как только я начинаю слышать их голос, и это значит, что Чудовище где-то совсем близко. Это я – чудовище, раз так с ними поступаю. Так не поступают хорошие девочки и хорошие дочери. Ты – чудовище, говорило мне Чудовище. Ты – это я. Видишь, как мы похожи? Ты такая же страшная внутри, так же жуешь свою жвачку и шевелишь липкими противными лапами. Я всегда появляюсь, когда рядом твои родители. Я всегда появляюсь, когда ты хочешь сделать так, как ты чувствуешь, а не так, как надо…

– А зачем ты сейчас позвала меня? – вдруг спросило меня Чудовище и уставилось на меня своими маленькими противными черными глазками.

Я сижу в кабинете психотерапевта. Чудовище измотало меня так, что я уже не знаю, куда от него деться. Маленькая юркая женщина-психотерапевт кажется мне большой и всесильной. Я знаю, что это не так, но принятие, тепло и забота исходят от нее большой приятной волной.

«Давай его позовем, это чудовище, и представим его где-то в этой комнате» – предложила она. И представлять-то не пришлось, вот оно – сидит тут, со мной, на моем же стуле. «Давай попробуешь от него пересесть?» Давай, почему бы не попробовать. Чудовище осталось лениво сидеть на стуле и жевать свою противню жвачку. А я села на пол. Дышать стало легче, но смотреть… Как же противно и брезгливо было на него смотреть!

– Зачем я тебя позвала? Хочу с тобой, наконец, поговорить. Что ты хочешь?

Чудовище удивленно развернуло ко мне голову, и вдруг на его глазах появились очки – с огромными линзами, которые как будто увеличили его глаза втрое.

– А ты не понимаешь? Я хочу тебя уничтожить, что ж тут непонятного. – Чудовище усмехнулось и продолжило жевать.

– Зачем?

– Как, зачем? Затем, что ты ведь – Чудовище.

– Так и ты – Чудовище. Значит, уничтожив меня, ты уничтожишь и себя?

Чудовище молча шевелило лапами, жевало и поправляло очки. Гигантская гусеница в очках – вдруг подумала я. Надо же до такого додуматься…

– Спроси его, может, ты можешь чем-то ему помочь? – подсказывает мне психотерапевт.

Я? Помогать? Она что, с ума сошла? Оно ведь меня уничтожить хочет, как, я, ему – и помогать?

– Чем я могу тебе помочь, – почти шепчу я Чудовищу. Помогать я ему совсем не хочу, я также мечтаю его уничтожить, как и оно меня, и больше никогда не видеть.

Чудовище перестает жевать. Оно вдруг вообще резко уменьшается в размерах и начинает походить на куколку гигантской бабочки. Меня перестает тошнить, и откуда-то появляется не страх и ужас, а намек на сочувствие к тому, что теперь уже лежит, а не сидит, на стуле. Оно вообще как будто и силу свое потеряло и тоже шепчет мне в ответ:

– Я так хочу, чтобы меня любили… пожалей меня…

Тошнота исчезает окончательно. Чудовище? Так этого ты на самом деле хотело все это время? Все эти годы, что так меня мучило? Я мысленно пытаюсь представить, что от меня исходит волна любви и сочувствия к этому непонятному свертку на стуле, в который Чудовище превратилось.

– Ты можешь подойти поближе к стулу? – спрашивает психотерапевт.