Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 1

Официантка побледнела, в глазах помутнилось. Случилось то, чего она боялась больше всего: шариковая ручка предательски выскальзывала из рук… И вот — она уже в воздухе, падает… драматично медленно, увеличивая расстояние между собой и державшими её полсекунды назад пальцами. Шанс поймать орудие письма уменьшается в геометрической прогрессии. Бдыщ! — ручка ударилась о плиточный пол и покатилась — покатилась прямо в ноги посетителю. Тревожная мысль наматывалась на ум липкой лентой, оповещая, что ручку никак не суметь поднять, предварительно не поползав на коленках под столом. Но это было бы так унизительно! Тот мерзкий тип, наверняка, ляпнет что-нибудь неприличное во весь голос, и все до единого разразятся хохотом. Такого позора уже ничем не смыть, если только… увольнением! Может быть, вежливо попросить клиента освободить столик, чтобы спокойно нагнуться и забрать ручку? Но какое она, безвольная прислуга, имеет право мешать другим отдыхать?

Пока официантка обдумывала итоги свершившейся с ней катастрофы, Габриэль разрешила задачу коротким ничего не стоящим ей действием:

— Вот! — сунула она ручку официантке.

Та треснула в улыбке, схватила ручку и вдруг осознала, что не может выдернуть её из ладони посетительницы.

Габриэль сняла с себя выражение дружелюбия и вылупилась на официантку. Видения сновали у неё в памяти, как разноцветные рыбы. Нахлестывая ледяными волнами, они выталкивали в реальность одно единственное лицо — лицо этой девушки.

Нимб солнечного света искрился у той над головой. Густые пепельные локоны слегка золотились, нежно спадая на хрупкие плечи в неказисто-низком хвосте, который почему-то несправедливо шёл ей, несмотря на пряди, лоснящиеся на лбу от пота (в ресторане стояла летняя духота). Большие глаза — светлые, как небо на восходе, высоко возведённые мягко очерченные брови и пухлые губы смотрелись гармонично в любой эмоции — даже в столь переживательной, как сейчас. Она словно сошла с картины — настолько нечеловеческой была её красота. Нечеловеческой, но одновременно естественной, самобытной, не подходящей под общепринятые стандарты внешности, которые пропагандируют подиумы. Худой она не была, да и модельным ростом похвастаться не могла, однако всё в её фигуре благоухало женственностью, а в идеальности пропорций нельзя было сомневаться. В своём скромном прямом голубом платье до колен и белом фартуке девушка могла бы затмить любую пафосную красотку, разодетую в лучшие мировые бренды. Не удивительно, что парни так быстро увлекались ею.

— Можно мне мою ручку? — едва не теряя сознание, взвизгнула девушка.

Габриэль, замявшись, разжала пальцы:

— Да, конечно. Простите…

Адам, который уже минут пять как закончил возиться с мини-устройством, изучал обстановку ресторана, потихоньку осваиваясь в мире людей — в мире, столь ностальгически неразвитом.

Ксионскую расу образовали переселенцы со старой Земли, вынужденные покинуть родную планету из-за угрозы катастрофы — того самого сгубившего динозавров метеорита. Правда, полетели на Ксион только самые верхи. Подавляющая часть высокоразвитой цивилизации людей пала, великая Атлантическая держава целиком и полностью ушла под воду. Пережившие ядерную зиму и череду катаклизмов люди, начали историю с нуля, не имея ничего, кроме даров природы и первородных инстинктов.

Задумчивость Адама развеял подхалимистый голосок официантки:

— Вы уже выбрали?

— А-а, да, сейчас. — Адам распахнул книжку меню, спеша определиться с заказом. Выбор блюд был невелик, названия — неаппетины и абсурдны. Оценить чек тоже было не так-то просто, не зная курс местной валюты. Если он закажет что-то слишком дорогое — Габриэль его прикончит.

— Что у вас здесь самое дешёвое?

— Кроме воды? Наверное, молочный коктейль.

— Тогда — один молочный коктейль, пожалуйста!

— А чем вы будете платить? Надеюсь, не… не галактической валютой?

При упоминании галактической валюты Адам присмотрелся к обслуживающей его официантке:

— О, это вы! — выдал он.

Девушка улыбнулась уголком губ, вспоминая случай в «Вялой кобыле»:

— Меня зовут Пенни, — назвалась она, предусмотрительно отступив назад.

— Адам Дэвисон, — представился Адам. — Очень приятно иметь с тобой знакомство, Пенни. Но что ты здесь делаешь? Я думал, ты работаешь в «Вялой кобыле»?

Пенни неуютно пригладила подол юбки и отошла от столика опасного посетителя ещё на полшага.

— Так я же… уволилась. Благодаря вам, кстати говоря.

— Ах, неужели? Это из-за разбитого окна?

— Ну-у…

— Из-за того, что я не заплатил?

— Эм-м…

— Ох, Пенни! Я виноват! Мне очень жаль, что я испортил тебе карьеру.

— Карьерой это назвать трудно, — прихмыкнула та невесело.

— Как я могу загладить свою вину?

— Нет- нет, все нормально! Я привыкла к такому, — покраснела Пенни.

— А? К тому, что в ресторанах разбивают окна и не платят за заказ? — удивился тот.

— Нет! Я имею ввиду работу… Мне никогда не везёт. Я побаиваюсь людей, но почему-то меня берут только в общепит. — Пенни потупилась. — Скажите, мистер Дэвисон. — Она озорливо склонилась над столиком, будто и не было у неё никакой фобии: — Вы ведь инопланетянин?