It Sleeps More Than Often (СИ)

— Ну же, отец, — Лоренц заботливо берёт его за руку. Утирающая в сторонке слёзы Катарина наблюдает за действием, затаив дыхание. Епископ поднимает молодого священника с колен и усаживает на скамью подле себя. — Сестра поделилась с Вами нашим планом? В свете последних событий он не выглядит таким уж бестолковым. Позволим общественникам раскопать тайну существования культа самостоятельно. Подбросим им кое-какие материалы. Они донесут их до масс. Укоренившись в мысли, что местный приход состоит сплошь из еретиков, люди уже не припишут трупы нам, истинным католикам. Но если мёртвые тела всплывут раньше, чем правда о культе — мы пропали… Поэтому я благословляю Ваш выбор и Вашу миссию. Сберегите свой приход и спасите всю Церковь. Не уповайте на власти светские. Уповайте лишь на себя и на Господа. И будьте уверены: мои молитвы — с Вами.

Шнайдер не верит своим ушам. Неужели епископ готов бросить его, отца Кристофа, один на один с местными, даже не предложив никакой помощи? И в то же время — разве не этого он сам так хотел? Всё кажется правильным и неправильным одновременно. Но, бросив взгляд на сестру, выжидающую в стороне, он решается: епископ должен увезти Катарину — это самое важное. С остальным он справится сам.

— Ну всё, — Лоренц тихонько прижимает трясущегося Шнайдера к себе. — Вы всё правильно сделали. Вы — достойный сын нашей Церкви. Убедите местных, что в ближайшее время полиция сюда не сунется. Притворитесь одним из них. Усмирите их прыть и внимательно следите за всем происходящим. А я постараюсь сделать так, чтобы новость о царящем здесь лжеверие достигла ушей наших сограждан как можно скорее. А потом можно будет и власти привлечь. Так мы с этими маньяками и покончим. Сами не замараемся, а заодно и прославимся. Понимаете?

От Шнайдера так приятно пахнет, какой-то уютной смесью шампуня и ладана, хотя сам он выглядит очень жалким. Лоренц не уверен, что парень справится. Но это и не важно. Главное — не вляпаться в новый скандал сейчас, когда его епископские позиции крепки как никогда. Благословив смелого пастора, Лоренц даже целует его в лоб, и обоих этот жест смущает, и в то же время обоим он приятен.

— Я увезу сестру в монастырь. Своей смелостью она спаслась, но настало время кому-то о ней позаботиться. Пусть матушка настоятельница за ней присмотрит, — он говорит о Катарине так, будто бы её здесь нет. — А Вы крепитесь, дорогой. И держите меня в курсе. Помните — Вы не один.

Подхватив бедняжку-сестру под локоть, Лоренц выводит её на задний двор. Оставшись наедине с собой, Кристоф пытается понять — действительно ли он всё правильно сделал? Сомнения не покидают его, но сомнениями, как известно, говорит Нечистый. А господин епископ не может шибаться.

Лео помогает сестре забраться на заднее сидение — та совсем обессилила, и очутившись внутри, безвольно откидывается на дверцу, вытянув ноги. Лоренц заботливо их подвигает, чтобы усесться самому. Прежде, чем дать команду “Трогай!” он представляет себе, что будет, когда сектантов разоблачат. Поднимется невиданная буча, и тогда он, епископ аугсбургский, выйдет к трибуне и провозгласит: “Вот видите, до чего доводит вероотступничество! Вот видите, что бывает с теми, кто предаёт Христа ради бредней всяких лжепророков!”. Он уже почти видит себя триумфатором предстоящего разоблачения.

Машина едет в город, а Катарина по-прежнему молчит. Лоренц разглядывает её расслабленное тело, эти яркие вещички, что на нём надеты, и маленькие аккуратные ступни в лёгких босоножках. Вещички перемазаны в крови и грязи, а ступни истерзаны укусами животного и насекомых. Её глаза закрыты, а лицо раскрашено полосами подтёкшей косметики и едва затянувшимися царапинами. Ему хочется напасть на неё и утешить прямо здесь. И не важно, что Лео за рулём — чего он только не видел в своё зеркало заднего вида, ему не привыкать. И всё же пользоваться беззащитным состоянием подопечной именно сейчас кажется Лоренцу совсем бесчестным. Маленькая грудь мерно вздымается под клетчатой рубахой — сестра наконец задремала.

***

Она открывает глаза, когда машина уже несётся по улицам ночного города. Монастырь остался позади — они проезжают его, не сворачивая и не останавливаясь.

— Господин епископ? Куда Вы меня везёте? — в её голосе столько же волнения, сколько и равнодушия. Её голос совсем безлик.

— Не хочу, чтобы наша дорогая аббатиса видела тебя в таком состоянии. Это может породить слухи и подозрения, да и незачем уважаемую женщину беспокоить. Я сам о тебе позабочусь.

До самой резиденции они молчат. Открыв ворота и отпустив водителя, Лоренц ведёт подопечную в свой дом.

— Посиди здесь, я скоро. Да, и о машине не волнуйся — завтра Лео заберёт её и приведёт в порядок.