It Sleeps More Than Often (СИ)

Улицы Мюнхена встречают старенький фольксваген суетой и какофонией. Когда-то улицы эти были для друзей родными, но окончив обучение, мужчинам пришлось покинуть город по распределению, и теперь они не так-то часто имеют повод выбраться в баварскую столицу. С трудом найдя адрес культурного центра, в котором и запланировано мероприятие, друзья отыскивают свободное место на парковке и, наконец, покидают машину.

— Поверить не могу. Мы снова здесь! Мы в центре событий! — утомившийся Пауль довольно потягивается, подставляя яркому солнцу своё круглое, лучистое, чуть смуглое и очень доброе лицо.

Кристоф смотрит на друга с умилением, Да, они в Мюнхене, да, они на приёме, организованном самим ординарием. Возможно, кардинал Маркс даже лично выступит с наставлением. Но причина этого сборища… Участившиеся скандалы, связанные с педофилией в католических приходах, и их широкое освещение в прессе. Не самый весёлый повод.

***

Когда мероприятие наконец закончено, все присутствующие с облегчением выдыхают и устремляются к выходу из просторной аудитории.

— Да, не ждал, что это будет так долго и так нудно, — бурчит Ландерс, уплетая канапе с икрой — после тяжёлого для восприятия собрания в актовом зале всех приглашённых ожидал банкет как продолжение продуктивного общения, но уже в неформальной обстановке.

— Нудно? По-твоему, это несерьёзно? — недоумевает Шнайдер.

Он всё ещё чувствует себя неуютно в среде разномастных коллег. Мало того, что он одет в сутану, в то время как большинство братьев по вере предпочли более светское облачение — обычный чёрный сюртук или даже заурядный пиджак, так ознакомившись с географией их приходов, он почувствовал себя настоящей деревенщиной. Большинство отцов представляют крупные и не очень города со всех уголков Баварии, в то время как они с Паулем приехали из своих ничтожных старорежимных деревушек. Таких, как они, здесь немного — даже странно, что их вообще пригласили.

— Брось ты! Можно подумать, сегодня ты узнал что-то новое! На Святую Церковь нападают с самого первого дня её существования, просто в двадцать первом веке методы антиклерикальной борьбы немного эволюционировали.

Шнайдер в очередной раз удивляется, как легко даются его другу простые объяснения сложных вещей. Уж не примитивизирует ли он? Или, напротив, это отец Кристоф слишком серьёзен и накручивает себе лишнего? И правда. Ну подумаешь — обвинения в педофилии в приходах по всей стране. Такое всегда было, враг не блещет изобретательностью. Ну подумаешь — целая серия ток-шоу на федеральных каналах, посвящённая этой теме. Самое смешное, что ни обвинённых, ни обвиняемых на этих шоу не увидишь. Деканаты запретили своим служителям давать публичные комментарии от имени Церкви, а детей, так называемых “жертв”, не показывают якобы по соображениям морали. Ха-ха, мораль и телевидение, ещё раз ха-ха. А вот с чем не поспоришь, так это со статистикой — приходы действительно пустеют, люди массово отворачиваются от Церкви, но это не эксклюзивная беда католичества — это кризис клерикализма в целом. И протестанты, и даже мусульмане испытывают те же затруднения. Ну, ничего — достаточно одного серьёзного потрясения (упаси, Господь), и церкви снова заполнятся прихожанами. Просто когда существование обывателя настолько безоблачно, как в современном немецком обществе, обыватель начинает забывать о главном. Но Господь не допустит собственного забвения — он им ещё о себе напомнит. Шнайдер, удовлетворённый собственными размышлениями, делает ещё один крупный глоток вина — как хорошо, что он не за рулём! Отвлечься от внутреннего диалога его заставляет… епископ Аугсбургский, внезапно очутившийся рядом со Шнайдером и Ландерсом в компании незнакомой молодой женщины в монашеском одеянии.

— Простите, что прерываю вашу беседу. Отец Кристоф Шнайдер и отец Пауль Ландерс, если я не ошибаюсь?

Друзья непонимающе переглядываются — тот факт, что сам епископ знает их имена, буквально выбил их из колеи. Будто опомнившись, они, один за другим, склоняют головы и поочередно целуют протянутую тонкую кисть.

— Епископ Лоренц? Какая честь для нас, — захлёбываясь восхищением, начинает Ландерс. — Прекрасное мероприятие, прекрасную речь в Вашем исполнении мы сегодня услышали!

— Ах, не стоит, господа, все наши речи, коль скоро они направлены лишь к нам самим, по сути — бесполезны. Собственно, за этим вы здесь.

Шнайдер удивлённо вскидывает брови, попутно теряясь в догадках — не были ли в момент касания рубинового перстня на священной руке его губы влажными от вина?