Итак, история… (О писательском ремесле)

Но взгляд героя должен отражать мнение героя, а не мнение автора, тогда это действительно получится объемный текст, раскрывающий обоих персонажей.

Например, об одной и той же девушке три разных героя могут подумать: «клевая чика! Я бы вдул!», «овца тупая» и «какая приятная вежливая девушка».

Таким образом, мы получаем некоторое представление и о девушке (очевидно, она довольно привлекательна, особенно если второй отзыв исходит из женских уст), и о возрасте, поле и духовных запросах людей, оценивающих ее.

Когда мы читаем: «Иванов слышал от многих, что Петров – стукач, но не мог только из-за сплетен и домыслов оттолкнуть человека, столь явно расположенного к нему», нам становится ясна такая черта характера Иванова, как объективность, а про Петрова пока непонятно ничего, кроме общественного мнения.

Или такой диалог:

Иванов: я женился на Петровой.

Сидоров: ты что, мудак? на кой тебе разведенка с прицепом?

Смирнов: молодец, поздравляю!

Кузнецов: смотри, это большая ответственность – растить чужого ребенка.

Мы улавливаем, что если здесь кто и мудак, то явно не Иванов. Его характер для нас пока закрыт, а вот насчет Сидорова, Смирнова и Кузнецова кое-что начинает проясняться.

Все не то, чем кажется

Так что ж, отказаться от ярлыков? Ни в коем случае! Клейте щедро, только помните принцип «все не то, чем кажется». Вспомните, как хорошие хозяйки хранят припасы: в банке «Соль» никогда не соль, в коробке «Гречка» все что угодно, кроме этой благородной крупы, а в контейнере «Сахар» какой-то белый мелкий порошок, про который вы сами не можете вспомнить, мука это или крахмал. И кто бы вам подсказал, ради бога, куда вы засунули какао!

Вы сами в замешательстве, так что никто другой тут вообще никогда ни в чем не разберется! То, что надо!

Пусть читатель теряется и волнуется до последней секунды, пока пирог не будет готов.

Применив принцип: «не то, чем кажется», можно попробовать спасти нашу бизнесвумен-идеальную жену. Если текста уже много, то понятно, что бросать жаль, вот только с какого места переписывать?

Когда вы хотите, чтобы читатель с самого начала знал о роде занятий вашей героини, то вообще все, но можно сделать сюрприз!

С чего там начинается? Слащавая сцена завтрака? Отлично! Муж с женой, взявшись за руки на балконе, наблюдают, как дети резвятся среди цветов? Супер! Побольше сахарку! Героиня трогательно справляется о здоровье прихворнувшей внучки садовника? ОООО! Садовник, глядя ей вслед, смахивает скупую слезу восторга и умиления? Ну конечно, оставляем! Самый сироп!

Не жалейте сладости! Главное, чтобы в описании этого рая нигде не упоминалось, что героиня рулит бизнесом.

И когда кажется, что все, переложили, подсыпьте еще сахарочку! Пусть из уст гостей льется мед и патока!

И вот тут остановитесь. На том самом месте, где гости начинают превозносить успехи героини в бизнесе.

Пусть она у вас смутится и неловко переведет тему.

И следующую сцену, в постели с мужем, можно не удалять, достаточно слегка подправить диалог. Пусть он весело воскликнет: «а ты у нас, оказывается, великая бизнесвумен? Чего еще я о тебе не знаю?», а она ответит: «ну что ты! я обычный офисный планктон, просто Иванов до сих пор не может пережить, что проект отдали мне, вот и подначивает постоянно».

И нам сразу становится интересно. Действительно Иванов такой ёрник? Или героиня что-то скрывает? Может, она как Катя из «Москва слезам не верит» не хочет показать своему ранимому мужчине, что выше его по социальному положению? Или она – глава мафии, и ей вообще нельзя раскрывать свое инкогнито, если не хочет сесть в тюрьму?

Загадка манит нас, и мы увлекаемся, миновав первые, липкие от сиропа страницы.

Намеренно искажая образ героя, все-таки запутывайте читателя, а не обманывайте.

Пусть он, захлопнув книгу, с азартом воскликнет «Так я и знал!», а не «Так не бывает!» и ни в коем случае не протянет: «так это сразу было ясно…».

Чтобы получить «так я и знал!», нужно до последнего держать читателя в неведении, но с самого начала намекать ему, как может повернуться дело.

Например, шокирующая развязка «12 стульев». Да, мы потрясены смертью Бендера, но хоть и не думали, что Ипполит Матвеевич докатится до человекоубийства, ничего хорошего от него уже не ждали.

Понятно, что в конце детектива убийцу раскроют, но личность его должна оказаться для читателя сюрпризом. Тем не менее, нельзя, расследуя убийство милой старушки, всю книгу разрабатывать версию с наследством, а на предпоследней странице вдруг явится незнакомый дед и чистосердечно признается, что убил ее, потому что она была связана с нацистами.

Это не будет неожиданный ход и головокружительный поворот сюжета.

Когда на тридцатой странице у бабки в пыльном чемодане под свадебной фатой найдут эсэсовский мундир – вот неожиданный поворот.

А внезапный мститель – это жульничество.

Главная идея произведения