Итальянские альпийские стрелки на Русском фронте 1942–1943

Колонны, которые шли впереди, остановились. Мы находились в одной балке, среди двух деревянных изгородей, защищавших дорогу, мы не видели своих флангов. Пробежал заяц, справа, очень близко. Кто увидел его, закричали. Я подумал, что это танковая атака!

Сильный холод, на привале разожгли огонь. Так час за часом, стояли на таком холоде, что перехватывало дыхание. Оказывается, что впереди не знали, куда ведет дорога. В действительности, следуя на запад, мы должны менять направления, продвигаясь зигзагами, для уклонения от организованных русскими засад. Руководил всеми операциями генерал Ревербери, бок о бок с неутомимым генералом Мартинатом.

/…/

Спрашиваем группу альпийских стрелков, находившуюся на этом месте. Один лейтенант из обоза 6-го полка альпийских стрелков кричит, что это его люди, и что они никуда не уйдут, и что нам надо было приходить первыми.

«Мы днем воевали, чтобы освободить дорогу», – кричали мы в ответ. Но они нас не понимали. Не было сил для продолжения разговора кулаками.

Возвращаемся по кругу. Шалаш полон огня, много обмороженных людей, не нашли ни одного свободного метра.

Провели ночь у стены шалаша, почти на снегу. Разожгли огонь. Наш медик «забрал» банку мясных консервов из вещевого мешка у какого-то одного курка. По очереди хватаем по кусочку. Два офицера из дивизии «Юлия», которые были с нашей группой, используют лишний рацион, и медик остановил их.

С нами был также старый капитан-артиллерист, который был болен, плакал, и которого погрузили на наши сани. У него были сильно обморожены руки, почти уже почернели. Бедняга был из тылового штаба, потому что годен был только для службы в конторе. Говорил мало, его голос уставший и плаксивый. Он много пил. Он пил черную от гари и угля воду, но никак не мог утолить жажду.

/…/

24 января 1943

/…/

Буря усиливается, не видно земли, меня шатает из стороны в сторону. Кричат, кричат все те, кто идет, думая о доме, идут вперед. Те, кто падает, больше не кричат, немного умоляют, потом устают и медленно засыпают, их смерть не болезненна, холод, голод, усталость помогают заснуть и умереть. Наши сани остановились в буре, в двух шагах от позиции немецкой «катюши». «Катюша» стреляла с оглушительным грохотом, но мулы даже не двигались, такие были усталые.

/…/

25 января 1943

На рассвете иду на место встречи 46-й роты.

Нам удалось выстроиться в колонну, выходим из деревни. По дороге несколько брошенных подбитых русских танков. Быстрый марш превращается почти в бег. Ветер не сильный. Но холод постоянно сильный. Длинная череда деревень, частично обитаемых. Мы вошли в зажиточный на вид район, колонна разбежалась. Солдаты среди изб, с козами, коровами, с медом и сыром. Также и наши альпийские стрелки вернулись нагруженными.

Съел какой-то кусок репы, горсть сырой капусты: богатство! Потом мед с воском и пчелами, все вместе. Гранди говорил, что чувствует, как пчелы жужжат внутри!

Показалось солнце, которое немного грело, которое воодушевляло.

Около 13 часов достигли Никитовки. Первый раз собрались в приличной избе. Поели обильную добычу альпийских стрелков. Наконец-то заснули!

26 января 1943

/…/

Пришел обескураживающий приказ: «Привести в порядок взвода и вывести из изб». Теперь уже рассвет. Холодно, очень холодно. Вышли из селения, начался длительный подъем. Вышел только батальон «Тирано», все другие колонны оставались в Никитовке. Идем вперед и баста, как в обычном марше по передислокации, идем справа от дороги по двое.

На середине подъема раздался артиллерийский выстрел нам вдогонку. Близко свист, над головой, потом взрыв немного впереди и что-то взлетает в воздух, один альпийский стрелок или часть мула. Другие взрывы принесли другие подарки.

Я повернулся посмотреть за спину. Сани переполнены, мулы сходили с ума, общий беспорядок. Бежим в редкий лесок, в ста метрах от дороги. У нас первые убитые и первые раненые за этот день. В лесу вернулось спокойствие, части собирались, наводили порядок. Слышу, кричит Макканьо: «Альпийские стрелки вперед, смотрите, я уже ранен». Вижу его, он сильно взволнован. Не ранен – у него только пробита шинель! С 46-й ротой вернулись на дорогу. Растянулись на снегу, под свистящими пулями, которые падали за нашими спинами. Наш фронт перед холмом, на ровной земле. На холме русские ожидают нашего подхода.

Одна часть – это Торелли со своим взводом. Отряд шел вперед, в бой веером, падали герои из наших альпийских стрелков.

Это только начало, начало бойни.

Макканьо кричал, что нужны 81-мм минометы на правом фланге равнины. Но ничего не прибыло.

Наш черед. 46-я рота на очереди. Мы выдвинулись, позже переместились на десять метров от дороги и ожидали. Нас было немного, как всегда никто не хотел воевать, многие смешались с другими частями и становились отставшими. В. исчез. Возобновили марш. На месте был Перего со своим взводом.

/…/