Итальянские маршруты Андрея Тарковского

Дневник наполнялся соответствующими заметками: не о трансцендентном, как прежде, а конкретно о христианском или даже сугубо православном Боге. И о любви, которая есть Господь. Иными словами, Андрей — человек новозаветных взглядов, и его Всевышний — не Бог страха, но Бог любви в широком понимании слова за исключением, пожалуй, романтического.

28 апреля состоялся показ очередной версии «Жертвоприношения» по адресу rue de Pontoise, 34. Основную часть аудитории составили журналисты, а также советники Анатоля Домана, сотрудники студии «Argos Films» и ещё ряд важных гостей, которых приглашал непосредственно режиссёр. В связи с этим сеансом важно отметить три обстоятельства. Во-первых, в дневнике Тарковский зафиксировал, что, по слухам, фильм всем очень понравился, но его самого огорчило качество копии. В итоге он оставил множество замечаний Лещиловскому на автоответчике[1097]. Но вот что интересно: если сравнить русское издание «Мартиролога» с англоязычным, то становится ясно, что в отечественной версии из упомянутой записи удалена существенная часть. Более того, купюры не отмечены соответствующим знаком, а присутствующее многоточие стоит не там. Удалены такие слова: «Лара и я пошли на показ с Яблонским, который, к удивлению других гостей, заснул. Лариса раньше не видела смонтированную картину, и она произвела на неё сильное впечатление. Долгое время она не могла успокоиться и не спала всю ночь». В отличии он иных, обсуждавшихся выше купюр, эту нетрудно объяснить: она показывает уровень вовлечённости супруги режиссёра в производство ленты. Напомним её слова о том, что короткий фильм «у нас» не получился. А спящий Яблонский, в свою очередь, заставляет усомниться в тотальном восторге, который вызвал показ. Кроме того, в русскоязычном издании исчезла реплика о присутствии на сеансе Шварценберга и Влади, но это выглядит скорее оплошностью, не было смысла скрывать. Кстати, врач рыдал после просмотра картины, и Марина подтверждает, что они были крайне растроганы.

Второе обстоятельство связано с тем, что некоторое время после показа Тарковский будет уверен, что катастрофа на Чернобыльской АЭС произошла не 26-го, а именно 28 апреля 1986 года, чуть ли не во время демонстрации фильма. Это, безусловно, ассоциировалось с содержанием.

Потом до режиссёра доходили фантастические слухи, чрезвычайно далёкие от истины. Например, он откуда-то «узнал»[1098], будто поблизости от места аварии полыхает ещё одна станция или завод по изготовлению атомной бомбы и что СССР сразу попросил помощи в устранении последствий у Швеции и ФРГ. Очевидно, такого быть не могло, поскольку произошедшее было засекречено личным приказом Горбачёва. На первых порах пожарные и ликвидаторы даже своим лечащим врачам не могли сообщать о том, как получили ожоги и травмы. Однако, даже безотносительно упомянутых заблуждений, выход «Жертвоприношения» часто связывают с аварией в Чернобыле.

Третье обстоятельство имеет отношение не столько к показу, сколько к улице rue de Pontoise, ведь дом семь по ней будет значиться почтовым адресом организации под названием «Международный институт Андрея Тарковского», которая возникнет после смерти режиссёра. Её представителем будет Шарль-Анри де Брант — тот самый, которому мастер не так давно давал интервью.

30 апреля домочадцы уехали во Флоренцию и Роккальбенью — они вернутся 8 мая — а сам мастер остался в Париже. Из Москвы через Наталью Владимову поступали неутешительные новости о падчерице Ольге — она исхудала и вовсе не собиралась за границу к родным. Тарковский рассудил просто: у неё мужик в Москве, вот и всё! Действительно, она вместе с избранником приедет лишь на похороны отчима.

2 мая его навестил Натан Федоровский с депешей от Михаила Богина. В письме речь шла про некий сценарий, который к нему не прилагался. Была ли это оплошность, недосмотр Богина или замысел Федоровского остаётся загадкой.

3 мая режиссёру снилась мама: «Как будто она пришла с кладбища. Где её или похоронили рано, или она зомби. Она прислонилась к косяку двери и тяжело дышала. Я, кажется, обнял её». В последующие ночи Мария Ивановна будет являться сыну часто, а 30 мая он увидит во сне Сталина, но уже не молодого и сильного, как 15 июня 1982 года, а мёртвого. У его гроба почему-то будет плакать Надежда Крупская. Все сны — один к одному.