Итальянский язык с Итало Кальвино. Марковальдо, или Времена года в городе

— Ce l'ha il signore… — e indicò di nuovo Marcovaldo che teneva la forchetta in aria con infilzato un pezzo di cervello morsicato.

Quella si mise a gridare: — Al ladro! Al ladro! Le posate!

Marcovaldo s'alzò (поднялся), guardò ancora un momento la frittura lasciata a metà (еще один момент посмотрел на наполовину съеденное жаркое: «жаркое, оставленное на половине»), s'avvicinò alla finestra (приблизился к окну), posò sul davanzale piatto e forchetta (положил/поставил на подоконник тарелку и вилку), fissò la governante con disdegno (пристально посмотрел на гувернантку с презрением; fissare — укреплять, закреплять; сосредоточивать, направлять, фиксировать /внимание, взгляд/), e si ritrasse (и ушел/ретировался; ritrarsi — отступать, удаляться, отходить). Sentì la pietanziera rotolare sul marciapiede (услышал, как коробка для обеда покатилась по тротуару), il pianto del bambino (плач ребенка), lo sbattere della finestra che veniva richiusa con mal garbo (хлопок окна, которое было грубо закрыто; garbo, m — манера; жест; вежливость, обходительность). Si chinò a raccogliere pietanziera e coperchio (наклонился, чтобы подобрать коробку и крышку). S'erano un po' ammaccati (они были немного сплющены); il coperchio non avvitava più bene (крышка больше хорошо не закручивалась). Cacciò tutto in tasca e andò al lavoro (он сунул все это в карман и пошел на работу).

Marcovaldo s'alzò, guardò ancora un momento la frittura lasciata a metà, s'avvicinò alla finestra, posò sul davanzale piatto e forchetta, fissò la governante con disdegno, e si ritrasse. Sentì la pietanziera rotolare sul marciapiede, il pianto del bambino, lo sbattere della finestra che veniva richiusa con mal garbo. Si chinò a raccogliere pietanziera e coperchio. S'erano un po' ammaccati; il coperchio non avvitava più bene. Cacciò tutto in tasca e andò al lavoro.

Il bosco sull'autostrada

(Лес на автостраде)

Il freddo ha mille forme (холод имеет тысячи форм) e mille modi di muoversi nel mondo (и тысячи способов двигаться по миру): sul mare corre come una mandra di cavalli (по морю бежит, словно табун лошадей), sulle campagne si getta come uno sciame di locuste (на деревни бросается, как стая саранчи), nelle città come lama di coltello (на города, как лезвие ножа) taglia le vie (разрезает улицы) e infila le fessure delle case non riscaldate (пронизывает трещины нетопленных домов; caldo — теплый; горячий). A casa di Marcovaldo quella sera erano finiti gli ultimi stecchi (кончились последние сухие ветки: stecco, m — сухая ветка), e la famiglia, tutta incappottata (и семья, вся закутанная = все закутанные в пальто), guardava nella stufa impallidire le braci (смотрела, как в печи бледнеют угли; brace, f — уголь), e dalle loro bocche le nuvolette salire a ogni respiro (/и как/ из их ртов выходят облачка при каждом дыхании; respirare — дышать). Non dicevano più niente (не говорили больше ничего); le nuvolette parlavano per loro (облачка говорили за них): la moglie le cacciava lunghe lunghe come sospiri (жена их выдыхала длинные-длинные, как вздохи; sospirare — вздыхать, испускать вздох; cacciare — охотиться; испускать /например, крик/), i figlioli le soffiavano assorti come bolle di sapone (сыновья их выдували разнообразные, как мыльные пузыри), e Marcovaldo le sbuffava verso l'alto a scatti come lampi di genio che subito svaniscono (выпускал их вверх порывами, как /внезапные/ озарения, которые внезапно исчезают; svanire — исчезать; lampo di genio — внезапное озарение: «вспышка гения/духа»).

Il freddo ha mille forme e mille modi di muoversi nel mondo: sul mare corre come una mandra di cavalli, sulle campagne si getta come uno sciame di locuste, nelle città come lama di coltello taglia le vie e infila le fessure delle case non riscaldate. A casa di Marcovaldo quella sera erano finiti gli ultimi stecchi, e la famiglia, tutta incappottata, guardava nella stufa impallidire le braci, e dalle loro bocche le nuvolette salire a ogni respiro. Non dicevano più niente; le nuvolette parlavano per loro: la moglie le cacciava lunghe lunghe come sospiri, i figlioli le soffiavano assorti come bolle di sapone, e Marcovaldo le sbuffava verso l'alto a scatti come lampi di genio che subito svaniscono.