Итальянский поход Карла VIII и последствия его для Франции

Въ связи съ тмъ вліяніемъ, какое необходимо должна была оказать на современниковъ государственная идея, такъ рзко высказывавшаяся и въ литературныхъ трудахъ, и въ практической дятельности Макіавелли, находятся его патріотическія стремленія, также оказавшіяся не безъ вліянія на западную Европу. Съ этой стороны, политическая дятельность Макіавелли является въ самой непосредственной связи съ предшествовавшей исторіей Италіи. Мы старались уже указать, какъ къ концу среднихъ вковъ, папская власть, служившая до того времени національнымъ знаменемъ Италіи, потеряла кредитъ въ глазахъ итальянскихъ патріотовъ, и какъ въ слдъ за тмъ Петрарка и Коло ди Ріенцо пытались найдти выходъ изъ тяготившаго ихъ порядка вещей въ возвращеніи къ государственному и политическому быту классической старины. Теперь, въ лиц Макіавелли, патріотическія стремленія Италіи находятъ другой исходъ. Макіавелли точно также, какъ и его предшественники, скорбитъ о политическомъ ничтожеств своей родины, о ея національной разрозненности, разорванности, объ отсутствіи между отдльными частями ея единой централизующей связи; но онъ указываетъ другой путь къ достиженію политическаго могущества и единства Италіи. Убдясь, что папство не въ силахъ выполнить этой великой задачи, онъ обращается къ свтской власти, но не къ чужеземной, не къ императорской, какъ это длали гибеллины, a къ такой власти, которая возросла бы на итальянской почв и дйствовала бы итальянскими силами, Онъ ищетъ кругомъ себя итальянскаго государя, который, тмъ или другимъ путемъ, честно или безчестно, могъ бы настолько возвыситься надъ другими владтельными домами Италіи, чтобъ въ его лиц осуществилась идея итальянскаго единства. Такого государя находить онъ въ Цезар Борджіа. Сынъ Александра VI, порочный, хитрый, мстительный, жестокій, одержимый безграничнымъ честолюбіемъ и одаренный замчательною силою воли. Цезарь Борджіа, при боле благопріятныхъ условіяхъ, могъ бы съ успхомъ выполнить задачу, которой такъ сочувствовалъ Макіавелли. Этимъ объясняются дружественныя отношенія, въ которыхъ находился великій флорентинець къ Цезарю Борджіа. Онъ видлъ въ немъ государя, который могъ силою и коварствомъ сосредоточить въ своихъ рукахъ господство надъ Италіей и вырвать ее изъ рукъ чужеземцевъ[84]. Обстоятельства сложились такимъ образомъ, что планъ, начертанный честолюбіемъ Цезаря Борджіа и патріотизмомъ Макіавелли, не могъ быть приведенъ въ исполненіе; но этотъ планъ все таки иметъ великое значеніе, потому что здсь смло заявленъ принципъ національности, которому, по видимому, предстоитъ высокая роль въ исторіи. Съ другой стороны, патріотическія стремленія Макіавелли имютъ для насъ тотъ же смыслъ, какъ и классическія мечты Петрарки, и республиканскіе планы Коло ди Ріенцо: это не боле, какъ разнообразныя проявленія все той же живучей патріотической идеи, которая не умирала въ продолженіе столтій, и которая служить мотивомъ современнаго итальянскаго движенія.

Въ этихъ краткихъ очеркахъ, мы разсмотрли общую картину итальянскаго гуманизма, какъ важнйшаго явленія эпохи возрожденія. Въ дальнйшемъ мы постараемся съ другихъ сторонъ обозрть внутреннее состояніе Италіи конца XV и начала XVI вка и указать, въ чемъ и насколько отразилось вліяніе его на Францію. Но для этого намъ надо обратиться къ Карлу VIII, котораго мы оставили на границахъ Италіи.

* * *

Грозныя знаменія возвстили Италіи нашествіе варваровъ. Говорили, что въ темную ночь, среди страшныхъ ударовъ грома и ослпительнаго блеска молніи, взошли надъ Апуліей три солнца, окруженныя черными тучами; что масса вооруженныхъ всадниковъ, появилась въ воздух надъ Ареццо; эти всадники сидли на коняхъ колоссальнаго роста, и отъ нихъ долеталъ страшный громъ барабановъ и трубъ; что многіе благочестивые люди видли, какъ потъ выступалъ на образахъ и статуяхъ святыхъ[85]. Этимъ сверхъестественнымъ явленіямъ природы какъ нельзя боле вторила вдохновенная рчь Савонаролы:

"О Италія! о Римъ! восклицалъ проповдникъ. Я призову людей, которые сотрутъ васъ съ лица земли. Они придутъ, голодные и ярые, какъ львы. За ними вслдъ я призову чуму, отъ которой никто не убжитъ. Смерть будетъ повсюду. Дома будутъ полны мертвыми, и могильщики начнутъ ходить по улицамъ съ крикомъ: выносите мертвыхъ! Горы тлъ будутъ повсюду, тлами завалятъ рвы и рки. По улицамъ ничего не будетъ слышно, кром крика; мертвыхъ! У кого есть мертвые, выносите за ворота! Выйдутъ за ворота семьи, и отдавая трупы, скажутъ; вотъ мой сынъ, мой братъ, мой мужъ. Мало останется живыхъ, травою заростутъ улицы, лсами покроются дороги, и варвары наводнять Италію… О Римъ, покайся! Покайтесь Венеція, Миланъ!"[86]