Итальянское лето с клубничным ароматом

– Писательница! – воскликнула девочка. – Присцилла! Присцилла сможет!

– Предупреждаю вас, – вмешался Оресте, которого мужчины так и держали прижатым к стулу, – если подмените письмо поддельным, я вас заложу. Всех сдам в полицию, и детей тоже!

– Круто! – хором воскликнули близнецы.

Тогда поднялся Чезаре и спокойным шагом направился к почтальону.

– Дамбо, Дамбо, Дамбо… – начал он. – Эти уши, настоящее проклятие, правда? Готов спорить, они тебе всю жизнь испортили.

Оресте поднял на него молчаливый взгляд.

– Наверное, ужасно было с самого детства терпеть насмешки и шуточки, всякие гадости… а теперь представь, что раз – и однажды утром ты можешь проснуться с нормальными ушами.

Оресте слушал как загипнотизированный. О чем это он?

Этторе, сидящий за соседним столом, закрыл лицо руками: неужели его брат в самом деле собирается это сделать? Только Чезаре мог пытаться подкупить почтальона, помахав у него перед носом бесплатной пластической операцией.

– Потому что я же это могу, знаешь? Могу освободить тебя от огромных ушей в мгновение ока, и никто больше не назовет тебя Дамбо. Если ты только дашь нам написать новое письмо… у тебя не только будут новые уши, но и шанс вручить письмо, которое спасет эту женщину и позволит ей умереть счастливой. У тебя вообще есть сердце? Совесть?

И Оресте, которого всю жизнь звали Дамбо, в единый миг неумолимой слабости сдался:

– Ладно, пишите, пишите это ваше дурацкое письмо, раз так нужно! – Среди последовавших громких аплодисментов четко и тихо прозвучали следующие слова почтальона: – И чтоб мои новые уши были идеальными.

Чезаре, довольный своим вкладом в общее дело, дружелюбно похлопал его по плечу. И все было решено.

– Так что, идем к Присцилле, чтобы она написала нам письмо? – улыбнулась Агата.

– Я сейчас закрою бар, и все пойдем на виллу «Эдера», – вмешалась Анита. – И собачку возьмите!

Толпа из бара высыпала на улицу под подозрительными взглядами трех кумушек, так и сидящих на своем извечном посту с видом на всю деревню. Ничего не ускользало от их внимательных глаз.

Ничего, кроме того единственного раза, когда в простом, самом обычном баре среди чашек кофе и под посапывание спящей под столом собаки кто-то решил переписать судьбу и подарить счастливый конец истории чьей-то жизни.

И совершенно случайно, но как это часто и случается, подсказать новое направление двум другим.

Глава восемнадцатая

И вот они уже столпились все у калитки на виллу «Эдера», вместе со смирившимся почтальоном Дамбо, который теперь думал о своих новых ушах и никак не хотел пропустить предстоящую сцену.

Агата снова первой нарушила тишину:

– Ну что, пойдем или будем стоять здесь как дураки? – воскликнула она, толкая калитку.

Ей не терпелось все рассказать Присцилле и посмотреть, как она будет писать: ей точно придет в голову какая-нибудь гениальная идея, чтобы спасти старушку Пенелопу.

И впервые в то летнее утро к этой двенадцатилетней девочке, за которой по узкой тропинке сада гуськом шла половина Тильобьянко, пришло ясное осознание, что иногда только ложь может спасти от реальности. В жизни Пенелопы появится новый свет, бесконечно милосердный и нежный, и спасет ее. С этого момента и впредь новая реальность заменит бессмысленную боль, которая разрывала ее всю жизнь, и уступит место сожалению, возможно даже новой боли, но не такой горькой. Терпимой, потому что понятной. И Агата знала, что история, которую они собирались изобрести, вернет смысл самому существованию Пенелопы, а значит, спасет ей жизнь. Ни больше ни меньше.

Присцилла, как уже вошло у нее в привычку, сидела на террасе и писала, когда услышала сначала взволнованные голоса, а потом и шаги, по звукам напоминавшие движение небольшого отряда. Что там опять такое?

– Как, по-вашему, она будет раздражена?

– Думаю, да.

– Разозлится?

– Нет, думаю, нет.

– Но вы уверены, что она вообще сможет его написать? Ну то есть… как нужно?

– Если у нее не получится, то у нас точно не выйдет.

– То есть мы вернулись к тому, с чего начали! Можем с тем же успехом отдать письмо этого мерзавца!

– Брось, она сможет!

– А если она сможет, но не захочет?

– Мы ее убедим.

– Может, мы могли бы ей заплатить… у кого есть деньги?

– Ее книги продаются по всему миру, и что, она согласится нам помочь за тридцать восемь евро, навскидку, которые мы сумеем сейчас набрать?

– Да и то с трудом.

– Так или иначе, кто будет просить?

– Ну мы должны ей все как следует рассказать. То есть всю историю Пенелопы. А то она примет нас за сумасшедших, не говоря уж о том, что не даст втянуть себя в нечто незаконное.

– Ладно, пойдемте расскажем.

– Осторожно, не наступи на гладиолусы!

– На них и так уже близнецы наступили!

Присцилла, опершись локтями о каменную балюстраду, не могла поверить своим ушам. Какого черта…

В следующий миг перед ней, среди гортензий и магнолий, правда появился отряд жителей Тильобьянко всех возрастов и остановился под ее окном.

– Это засада? – спросила Присцилла, улыбаясь.

– В каком-то смысле, – пробормотал кто-то.

– Типа того…

Тут уже вмешалась Анита:

– Да что вы такое говорите, еще напугаете!