Италия и Византия в VI веке

По своему этническому составу посессоры-трибутарии в основной массе принадлежали к коренному римско-италийскому населению. Вместе с тем в их состав входили также и мелкие собственники из различных варварских племен, некогда поселившихся на территории Италии, так называемые antiqui barbari (Cass. Var., V, 14).

Завоеватели-остготы, освобожденные от уплаты налогов за полученные ими по разделу участки земли, становились налогоплательщиками лишь в том случае, если они сверх своих sortes приобретали земли римских посессоров и тем самым превращались в трибутариев.

В источниках остготского времени свободные мелкие земледельцы иногда, правда довольно редко, обозначаются также и термином «рустики» (rustici. — Cass. Var., VIII, 31–33; XII, 14.3).

Значительную массу свободных мелких землевладельцев Италии на рубеже V и VI вв. составляли рядовые остготы и союзные с ними воины, например гепиды или алеманны, получившие земельные участки (sortes) в период непосредственно после завоевания Италии или наделенные ими в последующие десятилетия. О том, что остготские воины были вместе с тем и землевладельцами, свидетельствуют разнообразные источники. Так, Аталарих, обращаясь к готам, поселившимся в Умбрии, писал в 526 г.: «Вас питают собственные земельные участки (sortes propriae)» (Cass. Var., VIII, 26.14). Прокопий свидетельствует, что еще в 40-е годы VI в. основная масса воинов Витигиса имела свои поля (αγρούς), которые остготы сами возделывали (Рrосоp. BG, II, 29.35).

Возникает вопрос, сохранились ли у остготов и союзных с ними племен после их расселения в Италии общинные отношения. В отличие от буржуазных ученых[48] советские исследователи А. И. Неусыхин и И. А. Дворецкая склоняются к положительному ответу на этот вопрос. Однако А. И. Неусыхин затрагивает проблему остготской общины лишь мимоходом, не приводя аргументации[49], а И. А. Дворецкая, на наш взгляд, в ряде случаев произвольно истолковывает свидетельства источников и усматривает известия об общине там, где на самом деле о ней и речи нет[50]. Это, как нам кажется, оправдывает попытку еще раз вернуться к вопросу об общине в остготской Италии.

Прямое и бесспорное упоминание общины в источниках остготского времени встречается, насколько нам известно, лишь один раз, и тем более удивительно, что И. А. Дворецкая не обратила на него внимания. В «Вариях» Кассиодора идет речь о гепидах, которые должны пройти через Венетию и Лигурию в Галлию для охраны границ Остготского королевства. Чтобы они не грабили в дороге и имели средства торговать с жителями этих провинций, им выдается по 3 солида на каждую кондаму (per unamquamque condamam). В следующем послании Кассиодор подчеркивает, что эти выдачи должны были быть сделаны не в натуре (species ipsae), ибо припасы трудно доставить и они могут оказаться испорченными, но в золоте, по 3 солида на каждую кондаму (Cass. Var., V, 10.2; V, 11).

Уже Т. Моммзен показал, что condama этих писем есть не что иное, как кондома[51], однако Моммзен ошибочно считал ее гуфой, т. е. земельным наделом. В действительности же речь ждет о гепидах, оторвавшихся от земли и движущихся по направлению к Галлии; поэтому видеть в кондаме Кассиодора земельную меру невозможно. Термин condama обозначает здесь, подобно кондоме более поздних документов[52], семейную общину.

Характерная для общинных порядков терминология: consortes (Cass. Var., VII, 3.1), vicini (Cass. Var., VIII, 3.3), vicinitas (Cass. Var., II, 16.5), довольно часто встречается в «Вариях». Уже И. А. Дворецкая[53] обратила внимание на сохранившееся в «Вариях» постановление, запрещавшее привлекать к уплате чужих долгов тех, кто был связан соседством с должником. Но Дворецкая не заметила при этом, как раскрывается в этом документе термин «соседство» (vicinitas).

«Соседство» составляют братья (germani), родители и дети, муж и жена и другие родственники (Cass. Var., IV, 10. 2). Иными словами, понятие «соседство» в сознании остготов еще совпадало с «родством», соседями были прежде всего сородичи, члены кондомы.

Таким образом, весьма вероятно, что остготы и их союзники в период расселения в Италии еще сохраняли (пусть в пережиточной форме) элементы семейной общины. Однако влияние частнособственнического римского права и интенсивность процесса имущественной и социальной дифференциации были здесь настолько значительными, что распад семейной общины в Италии сопровождался не формированием общины-марки, а образованием свободно отчуждаемой собственности в духе римского права. Во всяком случае, источники но засвидетельствовали существования территориальной общины у остготов Италии.