Италия и Византия в VI веке

Росту церковной собственности способствовал эдикт Теодориха от 508 г.[65], запрещавший как католическому, так и арианскому духовенству отчуждать церковные земли и другое имущество церкви. Согласно этому эдикту, духовенство получало право распоряжаться лишь доходами с церковных владений. За незаконное отчуждение духовными лицами церковных владений предписывалось суровое наказание: конфискация всего имущества духовного сановника, виновного в этом проступке. Церкви разрешалось лишь сдавать свои патримонии в аренду или передавать в пользование узуфруктуариям. Если кто-либо присваивал церковное имущество в собственность, а не во временное пользование (ultra usufructum retenere cepit), то он должен был возвратить епископу или клиру захваченное владение со всеми его доходами.

Это предписание имело целью сохранить неприкосновенным церковное имущество и защитить от расхищения пожертвования в пользу церкви, которые были одним из главных источников роста церковного землевладения.

Немаловажным источником расширения крупного землевладения остготской и римской знати был насильственный захват земель, главным образом мелких собственников. Весьма распространенным явлением в те тревожные времена было прямое насилие со стороны знати, опиравшейся на отряды вооруженных людей, состоящие из зависимых от нее лиц. Только значительными масштабами распространения насильственных захватов земли знатью можно объяснить включение в эдикт Теодориха ряда предписаний (почерпнутых из римского права), запрещающих под страхом суровых наказаний захваты чужих владений, особенно при помощи вооруженных отрядов[66].

Для совершения насильственных захватов чужих земель знатные и могущественные лица (potentiores) использовали своих рабов (E. Theod., 77; ср. G.Th., IX, 10) и колонов (E. Theod., 104): по приказанию крупных землевладельцев их рабы и колоны нарушали границы чужого поля, вырывали межевые знаки и выкорчевывали деревья, указывающие на границы владений соседа (E. Theod., 104; ср. Paul. Sent., V, 22.2).

В эдикте Теодориха особо оговаривались случаи захвата имущества частных лиц путем запугивания при помощи отряда войск или незаконного присвоения власти. Знатные лица (honestiores), виновные в этом преступлении, наказывались изгнанием (E. Theod., 89).

Разумеется, насильственные захваты земель в Италии производились в первую очередь остготской знатью, на стороне которой была сила оружия. Вместе с тем эдикт Теодориха (E. Theod., 34, 43) и Кассиодор сообщают, что подобные захваты земли совершались также и знатными римлянами, по-видимому, в первую очередь той частью римской аристократии, которая перешла на сторону остготов и заключила временный союз с представителями остготской знати. Так, в «Вариях» имеются указания на незаконные захваты земель знатными римлянами, в том числе префектом претория 507–512 гг., сенатором Фавстом, который, используя свое высокое положение, беспощадно грабил население. На Фавста поступили в королевскую курию жалобы по поводу незаконного захвата земли римского посессора Кастория (Cass. Var., III, 20). Для того чтобы подобные преступления не повторялись, Теодорих установил за их совершение высокий штраф в 50 либр золота (Cass. Var., III, 20.4). Не брезговали захватом чужих поместий и другие высшие государственные чиновники. Например, управляющие королевскими доменами с целью увеличения своих доходов стремились к расширению королевских патримониев за счет земель римских посессоров (Cass. Var., IV, 9.6).

Насколько серьезно остготское правительство должно было считаться со все возрастающим влиянием землевладельческой и служилой остготской знати, ярко свидетельствует заключительная статья эдикта Теодориха. В этой статье наглядно проявляются весьма основательные опасения законодателя, что предписания эдикта не будут выполняться представителями могущественной и непокорной знати. По этому поводу Теодорих заявлял следующее: «Пусть никакой знатный, или богатый, или могущественный человек, занимающий какую-нибудь должность, или военный пост, никоим образом не дерзает идти против того, что здесь разумным образом установлено». Правители провинций, если они сами не смогут воздействовать на могущественного нарушителя предписаний эдикта, будь то варвар или римлянин, или же прокуратор, заместитель, или даже кондуктор (арендатор. — 3. У.), должны немедленно передавать дело в королевскую курию. Ибо, заключает законодатель, «то, что установлено для обеспечения спокойствия всех провинциалов, должно всеми ревностно охраняться»[67].

Строгие предписания эдикта Теодориха, направленные против захвата чужих земель остготской и римской знатью, не принесли и не могли, конечно, принести сколько-нибудь ощутимых результатов. Достаточно напомнить, что спустя 20 с лишним лет после издания эдикта Аталарих, продолжая политику своего деда и под влиянием многочисленных жалоб населения, вновь вынужден был принимать меры против подобных насилий знати (Cass. Var., IX, 18. 1–3).