Италия на рубеже веков

«Система Коррьере», в чем-то, быть может, менее эластичная, нежели «система Джолитти», могла противостоять системе «человека из Дронеро» прежде всего потому, что Луиджи Альбертини действительно был моралистом (в одной итальянской газете в 1979 г. писали, что Альбертини и дон Стурцо были «последними моралистами» в этой стране). Попытаемся дать синтез «системы Коррьере». Государство является высшей ценностью, антисоциализм не подлежит пересмотру, антиклерикализм — тоже, поскольку либеральное государство было создано в борьбе с церковью. Основа внешней политики — англофильство, внутренней — громадное значение, придаваемое южному вопросу. Что до экономики, то «Коррьере», как мы уже писали, выступал то в защиту либеризма, то в защиту протекционизма — это отражало сложную борьбу интересов. Отношение Альбертини к Ливийской войне сначала было отрицательным, но потом он «поддался риторике» и позже это признал.

Главные обвинения против Джолитти заключались в том, что он «циник и прагматик», пренебрегающий «священными ценностями Рисорджименто». Надо сказать, что «великие традиции» как таковые никто не ставил под сомнение. Спор шел о том, кто их лучше истолковывает и осуществляет. Из-за этого однажды в парламенте произошла словесная дуэлъ между Джолитти и Саландрой, потому что Саландра претендовал на то, что именно он является «духовным сыном» Куинтино Селлы, одного из немногих политических деятелей, кого чтил и «человек из Дронеро».

Мы говорили уже, что Альбертини и Моска «были созданы друг для друга». По своему духовному складу оба были аристократами и доктринерами. Может быть, Альбертини был большим моралистом, а морализм часто предполагает некую склонность к утопии. Что до Моски, он утопий не признавал. Риторики не терпели оба. Альбертини и Моска были меридионалистами, так же как и Луиджи Эйнауди, и Соннино, и директор «Джорнале д’Италия» Бергамини. Однако, как известно, меридионалистами были люди совершенно различной политической ориентации. Возьмем для примера Моску и Эйнауди.

Моска был впервые избран в парламент в 1909 г. и резко возражал против проекта избирательной реформы, предложенной Джолитти. Ему этот проект представлялся «утопическим». В мемуарах Джолитти писал, что парламентская речь Моски была единственной, в которой содержались «аргументы, логические с консервативной точки зрения». Моска спорил и «со своим личным другом Гаэтано Сальвемини», который на протяжении нескольких лет боролся за введение в Италии всеобщего избирательного права, в частности защищая интересы крестьянского населения Юга. Моска же утверждал, что нелепо предоставлять право голоса неграмотным людям: крестьяне не смогут избавиться от своего «разнузданного индивидуализма» и не сумеют понять, что такое объективные законы развития и что такое право лишь потому, что они «вдруг станут избирателями». Анализируя положение Юга, Моска говорил, что политикой там занимаются преимущественно представители мелкобуржуазной интеллигенции: «адвокаты, не ведущие дел в суде; врачи, не имеющие клиентов, и в особенности студенты, за неспособность изгнанные из университетов». Именно люди такого типа руководили бы проведением местных и парламентских выборов на Юге и использовали бы их в своих личных интересах. Моска добавил (это признал и Сальвемини): «Этикетки клерикалов, антиклерикалов, и даже самых непримиримых социалистов обычно наклеиваются в маленьких центрах Юга на один и тот же товар. Везде одно и то же желание заполучить небольшой пост или, может быть, стать муниципальным асессором или провинциальным советником». Моска также заявил, что до тех пор, пока общие экономические и социальные условия радикально не изменятся, всеобщие выборы будут лишь средством для профессиональных политиканов делать карьеру^{146}.