19 января Вирджиния получила приглашение на бал во дворец Тюильри. А на следующий день она написала в своем дневнике: «Император говорил со мной. Все это видели и сочли нужным оказать мне внимание. Я смеялась…»
И у нее были основания для веселья, все складывалось самым удачным образом для ее «миссии».
В середине февраля 1856 года Вирджиния посетила концерт по случаю открытия Парижского конгресса, посвященного завершению Крымской войны. В тот вечер она, по всей вероятности, имела важный разговор с императором, касавшийся политики. А уже на следующий день граф ди Кавур, прибывший в Париж, писал своему другу Луиджи Чибрарио, который в его отсутствие исполнял в Турине должность министра иностранных дел: «Считаю необходимым предупредить вас, что я подключил к делу красавицу графиню ди Кастильоне, которой я поручил обольстить и, если представится случай, соблазнить императора <…> Вчера на концерте в Тюильри она незаметно приступила к возложенной на нее миссии».
Объединение Италии было в хороших руках.
Возможно, кому-то изложенная версия может показаться слишком легкомысленной, однако именно о таком развитии событий написано во многих источниках. Утверждается, например, что Вирджиния всегда «помнила, что ей поручено очень важное задание, и не позволяла себе заигрываться», что она (как в свое время польская графиня Валевская) «пользовалась малейшей возможностью, чтобы начать разговор о своей стране, описывала все беды, возникающие из‑за ее раздробленности» и т. д.
Ей удалось оживить в императоре симпатию к Италии, и обо всех переменах в его настроении она регулярно сообщала Кавуру.
И так графиня ди Кастильоне довольно долго выступала в качестве тайного агента. К сожалению, став фавориткой императора, она возомнила себя новой мадам де Помпадур. Ее гордыня возрастала день ото дня, и ее амбиции начали раздражать двор. Насмешливая мадам Меттерних как‑то вечером выразила общее мнение, сказав, что графиня ди Кастильоне являет собой «дичь, которая так и просится на заклание».
Определение это имело успех. Действительно, некоторые поступки Вирджинии были не слишком лояльны и вызывали желание «вставить ей палки в колеса».
А однажды, апрельской ночью 1857 года, когда Наполеон III вышел из дома графини и собирался сесть в карету, поджидавшую его у ворот, к нему бросились трое неизвестных. Нападавшие попытались схватить поводья лошади, но кучер изо всех сил стегнул их хлыстом. Они отбежали, и карета рванулась с места.
На следующий день весь Париж говорил о том, что императора пытались убить в тот момент, когда он выходил от своей любовницы.
Полиция быстро отыскала виновников ночного происшествия. Ими оказались трое итальянцев: Тибальди, Грилли и Бартолотти, входившие в подпольную революционную группу.
Национальная принадлежность трех заговорщиков[22]
заставила встрепенуться врагов графини ди Кастильоне.Вирджиния, узнав о ходивших слухах, была сильно напугана. Она перестала где‑либо появляться. Говорила ли она обо всем происшедшем с императором? Возможно, хотя в ее дневнике об этом не сказано ни слова.
В августе начался процесс над заговорщиками. Наполеон III, опасаясь осложнений, которые могли возникнуть после показаний трех итальянцев, посоветовал Вирджинии отправиться в путешествие в Англию.
Обвиняемые ни разу не упомянули имени графини. Была ли она замешана в заговоре? Вряд ли. В апреле 1857 года она была в фаворе, и трудно представить себе причины, которые могли бы толкнуть ее принять участие в покушении на императора.
Тем не менее Наполеон III после этого стал относиться к ней достаточно холодно, и очень скоро у них произошел разрыв.
Впрочем, Поль Лежён не согласна с подобной трактовкой событий. Она пишет: «Даже в 1865 году ей удавалось тайно встречаться с Наполеоном III».
Покушение карбонария Орсини
А 14 января 1858 года у подъезда парижской «Гранд-Опера» раздалось несколько взрывов. Это четверо террористов буквально засыпали бомбами (ручными гранатами) подъехавшую к театру карету императора Наполеона III.