Итоги

Когда Годдард вернулся в Фалкрум-Сити после гибели Стои, вернулся как новое Высокое Лезвие, Моррисон быстро украсил свою мантию сапфирами, чтобы показать, что принадлежит к жнецам новой генерации. Но он носил джинсовую мантию, а на джинсе, как со смехом говорили его недоброжелатели, сапфиры смотрятся как самые дешевые стекляшки. Ну что ж, уже хорошо, что заметили. Мантия Моррисона своим нелепым сочетанием ткани и камней как бы говорила миру, что ее владелец сожалеет о своей ошибке, а потому его раскаяние вскоре стало причиной того, что обе стороны стали относиться к Моррисону с равным равнодушием. Жнецы старой гвардии отвернулись от него, жнецы новой генерации так и не приняли его в свои ряды.

И это восхитительное, с таким трудом заработанное равнодушие позволило ему делать то, что он любил делать более всего на свете, – НИЧЕГО!

Ровно до того момента, когда его вызвал к себе Высокое Лезвие.

Для жизни Моррисон выбрал особняк одного знаменитого мид-мериканца. Не своего Отца-покровителя, потому что Джим Моррисон, поэт и рок-звезда, похороненный где-то во Франко-Иберии, никогда не имел приличного дома в какой-либо из Мерик – такого, в котором не стыдно было бы жить жнецу.

История с этим особняком восходила еще к тем временам, когда мальчик, который впоследствии должен был стать Жнецом Моррисом, посетил с родителями Мемфис и увидел «Грейсленд», элегантный особняк, в котором когда-то жил легендарный Элвис Пресли.

– Придет время, и я буду жить в таком доме, – сказал он родителям, и они посмеялись его наивности. Но он поклялся, что все будет именно так, и добавил: хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Как только Джим стал жнецом, он сразу же попытался занять приглянувшийся ему особняк, но обнаружил, что в «Грейсленде» уже поселился другой жнец, причем по имени Пресли, который пока не торопится покончить с собой. Черт бы его побрал! Пришлось Моррисону занимать другой дом, не такой шикарный.

Этот дом носил странное и нелепое имя «Тетеревиный ток» и принадлежал когда-то мало кому известному ныне президенту Уильяму Генри Хэррисону. Пользуясь своими привилегиями жнеца, Моррисон вышиб из этого особняка принадлежавших к местному историческому обществу дам, которые содержали дом Хэррисона в качестве музея, и въехал. Он даже пригласил своих родителей переехать к нему, и, хотя они приняли приглашение, дом на них особого впечатления не произвел.

В тот день, когда Моррисон был вызван к Верховному Лезвию, он смотрел архивные записи спортивных передач. Это было его хобби. Причем наблюдать за текущими спортивными событиями он не любил – зачем ему эти переживания, когда не знаешь, кто выиграет? Сегодня он смотрел, как «сорок девятые» из Сан-Франциско рубились с «Патриотами» из Новой Англии. Игра, собственно, была интересна исключительно тем эпизодом, где «сорок девятый» Джефф Фуллер столкнулся с квотербэком из «Патриотов», причем удар шлемом о шлем был таким сильным, что запросто мог бы выбросить Джеффа в параллельное измерение. Но он просто сломал себе шею. Очень драматично. Жнец Моррисон любил старый американский футбол, где травмы были обычным делом, а игроки, получившие повреждение, живописно катались по площадке, испытывая жуткую, не смягчаемую наночастицами, боль. Ставки в игре тогда были гораздо более высокими, чем сейчас. И именно любовь к спортивным забавам прошлого предопределила тот метод жатвы, к которому прибегал Жнец Моррисон. Он никогда не использовал оружие, все исполняя, что называется, голыми руками.

Игра вдруг остановилась на том моменте, когда выбежавшие медики должны были вынести пострадавшего Фуллера с поля. Экран вспыхнул красным, а телефон зазвонил. Моррисону показалось, что это завибрировали его наночастицы – столь проникающим был сигнал.

Входящее сообщение из Фалкрум-Сити гласило:

ВНИМАНИЕ!

ДОСТОЧТИМЫЙ ЖНЕЦ ДЖЕЙМС ДУГЛАС МОРРИСОН ВЫЗЫВАЕТСЯ НА ОФИЦИАЛЬНУЮ АУДИЕНЦИЮ К ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ВЫСОКОМУ ЛЕЗВИЮ МИД-МЕРИКИ РОБЕРТУ ГОДДАРДУ.

Ничего хорошего от такого вызова ожидать не приходилось.

Он-то надеялся, что Годдард и думать о нем забыл, что у Высокого Лезвия так много более важных дел, что младшие жнецы, такие как Моррисон, вообще находятся вне поля его внимания. А вдруг Годдарду стало известно, в каком знаменитом доме он поселился? Ведь «Тетеревиный ток» был первым в Индиане краснокирпичным строением. Черт побери! Но, зная, что вызов к Высокому Лезвию означает: все брось и собирайся, он попросил мать дать ему его маленькую дорожную сумку и вызвал вертолет.

Хотя Жнец Моррисон никогда не бывал в Стое, он предполагал, что стеклянное шале Годдарда в Фалкрум-Сити похоже на стеклянные пентхаусы Верховных Жнецов. В вестибюле первого этажа Джима встретил первый помощник Высокого Лезвия Жнец Ницше.

– Вы опоздали, – единственное, что тот произнес в виде приветствия.

– Я прилетел, как только получил вызов, – отозвался Моррисон.

– Вот и опоздали – ровно на то время, пока летели.