Итоги

Ницше был непростым человеком. Кроме того, что он имел имя, которое мало кому удавалось внятно произнести, он еще и пролетел мимо должности Высокого Лезвия, которым мог бы стать, если бы Годдард не восстал из мертвых и не появился на конклаве в качестве кандидата на этот пост. Теперь же функции Ницше сводились к функции оператора лифта, поскольку единственной формой его участия во встрече было сопровождение Моррисона наверх, к Годдарду. Он даже из лифта потом не вышел!

– Ведите себя хорошо! – посоветовал он Моррисону перед тем, как закрыть двери лифта – словно тот был ребенком, которого мать оставляет на дне рождения у одноклассника.

Стеклянная резиденция Годдарда произвела на Моррисона ошеломляющее впечатление – необычная планировка и минималистская мебель позволяли вести обзор на все триста шестьдесят градуса, чему мешали только словно подернутые морозом стеклянные стены спальни его превосходительства. За этими стенами Моррисон видел тень Высокого Лезвия, который выглядел как паук, притаившийся в центре своей паутины.

Затем из кухни выскользнула фигура в зеленом. Жнец Рэнд. Если она хотела своим выходом произвести на Моррисона впечатление, то ей это не удалось, поскольку тот увидел ее сквозь стекло еще до того, как она вышла к нему. Ну что ж, никто не сможет обвинить руководство жнеческого сообщества в том, что им не хватает прозрачности в работе.

– А вот и главный сердцеед среди мид-мериканских жнецов, – сказала Рэнд, которая села, даже не протянув Моррисону руку. – Я слышала, ваша карточка у школьниц пользуется особой популярностью.

Моррисон сел напротив.

– Ваша – тоже, – отозвался он. – Правда, по другой причине.

После этого он понял, что его слова могут быть восприняты как оскорбление. И замолчал, чтобы совсем себе не напортить.

Хотя Рэнд действительно стала живой легендой, причем не только в Мидмерике, но и во всем мире, после того как вернула Годдарда из мертвых, причем сделала это способом, неведомым даже Гипероблаку. Улыбка на лице Рэнд всегда раздражала Моррисона. Она заставляла его думать, что Рэнд знает нечто, чего не знает он, и что она ждет, какую физиономию он скроит, когда узнает про это.

– Я слышала, вы в прошлом месяце остановили сердце одного человека одним ударом, – сказала Рэнд.

Это было правдой, хотя наночастицам удалось вновь запустить сердце. Причем дважды. И Моррисону пришлось отключать наночастицы, чтобы жатва наконец состоялась. Это была главная сложность в проведении жатвы без оружия. Иногда из-за наночастиц смерть просто не могла вступить в свои права.

– Да, – ответил Моррисон, не вдаваясь в объяснения. – Именно это я и сделал.

– Мы все это делаем, – усмехнулась Рэнд. – Интересно то, как вы это делаете.

Моррисон не ожидал комплимента. Он попытался изобразить на своем лице улыбку.

– Вы полагаете меня интересным? – спросил он.

– Интересен способ, которым вы проводите жатву. Сам же вы – полный зануда.

Наконец из спальни вышел Годдард с широко раскрытыми в приветствии руками.

– Жнец Моррисон! – произнес он с теплотой большей, чем та, на которую рассчитывал Джим. Мантия Верховного Лезвия немного отличалась от той, в которой он обычно появлялся. Она была по-прежнему темно-синей, украшенной бриллиантами, но если на мантию посмотреть поближе, то можно было увидеть вплетенные в ткань золотые нити, которые при попадании на мантию света давали эффект северного сияния.

– Насколько я помню, именно вы поддержали номинацию Жнеца Кюри на пост Высокого Лезвия, не так ли? – весело спросил Годдард.

Похоже, Высокое Лезвие не любил светскую беседу. Сразу брал быка за рога.

– Да, – отозвался Моррисон, – но я могу объяснить…

– Нет необходимости, – сказал Годдард. – Я люблю хороших противников.

– Особенно, – вмешалась Рэнд, – тех, которых вы побеждаете.

Все это напомнило Моррисону игры, которые он так любил смотреть и где результат был известен заранее, а потому ты знал, за какую команду болеть.

– Ну что ж, – сказал Годдард, – вы же с вашим приятелем Константином не знали, что я притаился в кулисах и готовлю эффектный выход после того, как пройдет первая номинация.

– Я и правда не знал, ваша честь, – произнес Моррисон и, спохватившись, поправился:

– Ваше превосходительство!

Годдард изучающе посмотрел на него.

– Камни на вашей мантии подобраны со вкусом, – сказал он. – Вы их надели потому, что это модно, или по иным причинам?

Джим сглотнул.

– По иным, – ответил он, краем глаза наблюдая за Рэнд, которая явно наслаждалась его муками. – По правде говоря, я никогда не примыкал к старой гвардии жнецов. А Кюри я номинировал, чтобы произвести впечатление на Жнеца Анастасию.

– И зачем же вы хотели произвести на нее впечатление?

Хитрый вопрос, подумал Моррисон и решил – лучше быть пришпиленным иглой правды, чем попасться на лжи.

– У меня было ощущение, что ее выносит на гребень волны, а потому я решил, что, если мне удастся произвести на нее благоприятное впечатление…

– Вы на этой волне отправитесь вслед за ней, так?

– Да, что-то в этом роде.

Годдард кивнул, приняв объяснение.