«Иттить чрез Большое море-окиян...»

В наши дни кораблей у острова Пасхи куда больше, чем два века назад…

Однако шлюп «Надежда» не стал заходить к острову Пасхи, а пользуясь попутными ветрами, пересекая Тихий океан с юго-востока на северо-запад, шёл курсом прямо на Камчатку. «Находившиеся на корабле нашем товары должен был я неминуемо доставить в Камчатку в возможной скорости» – объяснял позднее капитан Крузенштерн

Два месяца с момента отплытия из Бразилии маленькие парусные корабли провели в зоне плохой походы, с постоянными шквалами и бурями. Лишь в апреле 1804 года, по мере удаления от Антарктики, русские моряки вновь ощутили тепло приближающихся тропиков.

Корабли Крузенштерна и Лисянского спешили к центральной точке Тихого океана – Маркизским островам. Это и в наше время одна из самых труднодоступных точек Земли, от ближайшего материка острова отделяет почти пять тысяч километров. Здесь русских моряков ждала встреча с абсолютно первобытными племенами, и капитан Крузенштерн издал особый приказ, запрещавший что-либо делать на островах «без согласия и доброй воли жителей». Такой подход заметно отличался от практики иных европейских мореплавателей, зачастую рассматривавших «диких» аборигенов как часть животного мира.

Голый король, кокосы и свиньи

В полдень 7 мая 1804 года «Надежда» бросила якорь у острова Нуку-Хива, крупнейшего во всём Маркизском архипелаге. Спустя три дня сюда же добралась и «Нева» капитана Лисянского.

Русских моряков этот затерянный в океане клочок земли, который они называли «Нуку-Хива» (или «Нукагива» в передаче русских моряков), поразил многочисленными водопадами, стекавшими прямо в океан с прибрежных скал высотою более 300 метров. «Утесы на сем острове придавали ему на расстоянии вид древнего города с высокими башнями. – вспоминал позднее Крузенштерн, – Сии неровные, голые, каменные возвышения представляют унылой вид зрению, увеселяемому некоторым образом только одними прекрасными водопадами, которые в недалеком один от другого расстоянии, стремяся по каменным возвышенным утесам, низвергаются в море…»

Современные виды на остров «Нукагива»:

На тропическом острове русским морякам требовалось запастись водой и свежими продуктами, чтобы добраться наконец до Камчатки и Аляски. У берегов Нуку-Хивы сразу начался оживлённый торг. Как вспоминал Крузенштерн: «Едва только бросили мы первый якорь, вдруг окружили корабль наш несколько сот островитян вплавь, предлагавших нам в мену кокосы, плоды хлебного дерева и бананы».

К удивлению русских моряков, обнажённые аборигены, мужчины и женщины, без труда могли часами плескаться в волнах у бортов корабля, держа в руках свои нехитрые товары. Первобытные островитяне ещё не догадались продавать морякам пресную воду, подобно властям Бразилии или Канарских островов, зато охотно меняли тропические плоды на железо, которое ценили очень высоко – за обломок металлического обруча от бочки охотно отдавали пять кокосов или три плода хлебного дерева.

«Главное наше упражнение во весь день было обдирание с коксов коры, в разламывании ореховой скорлупы и в доставании сладкого и прохладительного сока. С каким удовольствием утоляли мы жажду свою сим здоровым и наивкуснейшим напитком. В вечеру на ужин были вареные хлебные плоды, коих белое, вкусное и питательное тело весьма походит вкусом к европейскому печеному хлебу», – с явным удовольствием вспоминал те минуты приказчик Фёдор Шемелин.

Вскоре экспедицию посетил и местный вождь, Крузенштерн в мемуарах называет его «королём». «Он не отличался наружно ничем от своих подданных, и был также весь голый… Весь испещрен насеченными на коже узорами, даже и на обритой части головы» – так описывал капитан необычного гостя. Вождя аборигенов на русском корабле больше всего поразило зеркало в каюте капитана. «Королю понравилось смотреться в него, – вспоминал Крузенштерн, – при каждом посещении он приходил прямо в каюту, становился пред сим зеркалом и из самолюбия ли или любопытства смотрелся в него, к немалой моей скуке, по нескольку часов кряду…»

Татуированные аборигены-мужчины острова Нуку-Хива на рисунках и гравюрах XIX века. Примерно так выглядел местный «король», который полюбил смотреться в зеркало в каюте Крузенштерна:

«Он назвал капитана ребенком…»