«Иттить чрез Большое море-окиян...»

Юный мичман в личном дневнике описывает и такую откровенную сцену: «Мы были на Нуку-Хиве на берегу, стояли кружком и совещались. Внезапно в круг вошла дикарка. Она села и неотрывно начала смотреть на самого высокого среди нас, на Крузенштерна, и показывать на свое «ика» («половые органы» в приличном переводе с полинезийского – прим. авт.), но так как он не обращал внимания, то она ушла, но почти сразу же вернулась, вымазанная кокосовым маслом. Она думала, что теперь уж она неотразима. Мы все засмеялись, с нами засмеялись и наши матросы. Они не были людьми разборчивыми, и как только Крузенштерн сказал одному из гребцов: “Если ты хочешь, то возьми”, как матрос уже ушел с ней и в пяти шагах от нас за изгородью принес он жертву Венере…»

Женщина с острова Нуку-Хива. Гравюра XIX века по рисунку одного из участников экспедиции Крузенштерна. Местные женщины, в отличие от мужчин, носили татуировки не на лицах, а в основном только на руках…

Девушка с Нуку-Хива, современное фото, но местные аборигены с XIX века не сильно изменились, так что русским морякам, было на что и кого соблазниться…

Ещё типичная девушка с Нуку-Хива с традиционными украшениями из тропических цветов…

Девушки с Нуку-Хива, фотография конца XIX века. В начале того века, когда остров посещала экспедиция Крузенштерна, местные девушки выглядели и ходили точно так же – лишь юбки были не из ткани, а из пучков травы:

Временной подругой капитана Юрия Лисянского, судя по ироническим намёкам в его мемуарах, стала одна из родственниц местного «короля», девушка по имени Ана-Таена. Зато капитан Крузенштерн слишком многословно сокрушается в мемуарах о «необузданном возжделении» островитянок, чьё «бесстыдство может затмить их природную красоту в глазах разборчивых людей» – похоже главный руководитель кругосветной экспедиции не без терзаний, но сохранил верность далёкой Юлии, устояв перед искушениями тропической Нуку-Хивы.

«Тропик Рака» капитана Крузенштерна

17 мая 1804 года маленькие корабли «Надежда» и «Нева» покинули затерявшийся посреди Тихого океана гостеприимный остров Нуку-Хива. Путь экспедиции под началом капитана Крузенштерна лежал на северо-запад, там в девяти тысячах вёрст ждала главная цель путешествия – Камчатка. Шёл десятый месяц кругосветного плавания – три сотни дней непрерывного и опасного труда. Сегодня мы может только догадываться, как устали русские моряки, преодолев под парусами два крупнейших океана на планете.

Тяжелее всех, без сомнения, в те дни приходилось самому капитану Крузенштерну – расчётное время прибытия на Камчатку было упущено, а ведь надо было ещё успеть до начала осенних штормов подготовить истрепанный бурями корабль к дальнейшему плаванию с посольской миссией в Японию. Не мог не пугать упрямого капитана и конфликт с камергером Резановым – глава «Русской Америки» и посланник к японскому императору сразу после открытой ссоры на острове Нуку-Хива безвылазно заперся в своей каюте. Было уже очевидно, что на Камчатке конфликт капитана и камергера вновь выйдет наружу, а главное – станет предметом разбирательства государственных властей со всеми вытекающими последствиями, вплоть до смертельно опасных обвинений в мятеже и бунте…

25 мая 1804 года русские корабли «Надежда» и «Нева» второй раз в истории пересекли экватор, на этот раз двигаясь с юга на север. 30 мая экспедицию настигла единственная смерть на долгом пути от Балтики до Камчатки – умер «курляндец» (уроженец Латвии) Иоганн Нейланд, повар камергера Резанова. Вины капитана Крузенштерна, сохранившего в целости всю команду, в том не было – повар отправился в далёкое плавание уже болея неизлечимым в те времена туберкулёзом.

Судя по дневникам, не меньше эмоций вызвала и другая смерть, случившаяся несколькими днями позже – граф Толстой убил макаку, которую на «Надежде» везли от самой Бразилии. Шаловливая обезьянка была всеобщей любимицей, за ней ухаживал самый пожилой из плывших на «Надежде» японцев – русские моряки прозвали его «Киселёв». Одним несчастным днём японский «Киселёв» не усмотрел за обезьянкой, и та стала безобразничать в каютах. «Она укусила Толстого, который хотел привязать ее на веревку, – записал в дневнике мичман Левенштерн, – Тогда граф совершенно зазря так кинул её на палубу, что она сильно ударилась, и графу пришлось убить издыхающую обезьяну…»