Юбилейное Вече

– В японскую войну, в сравнении с другими, погибших было немного. Если такое определение к смерти людей возможно… Но каких! Вспомним Цусимский бой. Где неродившиеся дети тех славных героев-моряков?.. На Первой мировой войне гибли люди разные, и очень много, множество. Гибли геройской смертью. Сложили свои головы и обыкновенные воины, честно защищавшие помыслы царя. А ведь России все они необходимы были живыми! Где их неродившиеся потомки?.. А гражданская война? Тогда в гибельной схватке схлестнулась Россия сама с собой, поделив два неделимых цвета: белый – наряд невест и красный – их красу. В ней гибли и геройски, и совсем не так, но гибли. И в большей мере – лучшие сыны и дочери отчизны гибли. Облачённые в саваны – белые, красные, другие, – они раньше времени ушли в родную землю. Их было – миллионы. Так где эти миллионы лучших из лучших отцов и матерей? А где их неродившиеся потомки?.. Затем – волны эмигрантов, одна за другой. Эмиграция генетически мощных людей, качественнее многих других подготовленных к развитию своей страны. Развивали они теперь, выходя из волн эмиграции, иные страны или гнили в них чужестранцами. Сколько их было? Статистика велась в разное время по-разному. Как очередной власти было угодно. – Посол вздрогнул, шёпотом повторяя трагические цифры. – Большая страна умных, воспитанных, образованных, смелых людей насильно отторгнута от родной земли, где места для всех достаточно. Как бы понадобились эти люди, у большинства которых предки веками взращивали и защищали Русь – Россию, тогда и сегодня… И несомненно, тогда, когда осиротевшей без них России пришлось сложить слова: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой…»

Потеряв миллионы сограждан в пылу империалистического передела мира и в огне революционной борьбы, Россия и дальше двинулась по тому же кровавому пути. Уже в мирных революционных буднях. Голод, раскулачивание, репрессии, ГУЛАГ – вновь потери множества людей. Опять в основном самых работоспособных, самых талантливых, самых смелых, самых свободолюбивых людей, исключая тех идеологических единомышленников, что пожирали друг друга, как пауки в банке. Впрочем, Россия в других условиях могла бы найти достойное применение и этим людям, судьбой страны обращённым в неутомимых пожирателей самих себя и себе подобных.

После всего этого случилось то, чего в таких условиях возможно было ожидать. В жизнь страны фашистским катком вторгся тот самый смертный бой, которого могло бы и не быть, если бы Россия сберегла те многие миллионы талантливых, сильных духом и телом людей, которых она растеряла в этом веке – от времён японской, мировой и гражданской войн до страшных дней июня 41-го года.

Война. Порождённая планетой, похотью изнасилованной. Зачатая противостоянием правящих тогда идеологий мира. Унаследовавшая худшее прошлое – циничное отношение всех ко всем, безразличие к любому и каждому, страх перед сильным, трусость в отношениях с потенциальным агрессором, умиротворение и ублажение явного злодея. Побуждаемая чёрными помыслами о мировом господстве нацистских идеологий, олицетворяемых в то время властью фашизма.

Время и люди разделили грехом обеременевшую планету на два непримиримых мира – мир агрессивного нацистского зла, представляемый фашистской Германией, и обороняющийся мир добра, авангардом и главной разящей мощью которого вздыбился Советский Союз.

Война для нас стала Отечественной. Во всём. Сработали победные гены Руси и России, её вековых устремлений к независимости. Вдохновили идеи свободы, равенства и братства, надежды на светлое будущее Страны Советов. Благословила возрождённая в окопах Вера.

Народ и власть в войне устремились к единству. Народ нуждался в мудрой власти; власть без народа всегда, тем более в войну, – ничто. В той мере, в какой едины были народ и власть, вершились успехи и предопределялись поражения отчизны. Умения власти и воинская мудрость народа наращивались временем. Временем войны. Лучше бы – довоенным временем. Тогда, возможно, и не было бы времени войны.

Гибли миллионы лучших людей. Гибли и в зори тихие, и в грозах небес, и в штормах морей, и в огненной дуге, и в смертоносных блокадах. Гибли на фронтах и в тылу. В бою жестоком, в плену изуверском, в трудах нечеловеческих. Жизнь утопала в крови. Народ содрогался в cтраданиях, в страхе, в боли. Но выстоял. И победил. Беспрецедентной ценой… Где десятки миллионов детей «восьми – тридцати» миллионов погибших героев Великой Отечественной войны?

Посол ужаснулся цифрам. Ещё больше ужаснулась История той неточности, тому интервалу, которые обозначены безнравственным, бесстыдным, позорным тире, укрывающим контрастных цветов идеологические мифы, покрывающим истинную правду о священной войне…

– Слёз не хватит, печаль никогда не окончится, – горестно кручинится Посол, будто бы беспристрастно вытирая всегда влажные в этом веке глаза Истории.