Читаем Иуда полностью

Поймал, схватил в охапку, приподнял, пронес несколько метров и вдавил в стену. Он тяжело дышит, а я вообще захлёбываюсь и… и сама впиваюсь ртом в его красные, мягкие губы. Мне это надо. Как воздух. Не сделаю — задохнусь. Облегчение и восторг. Яркая вспышка сумасшествия, что-то невероятно сильное накрывает с головой, и мои руки впиваются в его волосы, зарываются в них. Наши губы трутся друг о друга, бьются, сминаются, зубы ищут и кусают. Так, чтоб больно, так, чтоб каждый укус пронизывал еще больше, а языки дерутся, дрожат вместе. Лижут друг друга…Боже я не знала, что я так умею.

И снова ужас, стыд, боль от понимания, что нельзя. Что…меня, его…боже, отец узнает и убьет его за это. Отталкиваю изо всех сил.

— Нет! Нельзя! Неееееет! Не трогай меня!

Почти в истерике, и слезы катятся по щекам. Ловит мои руки, тянет к себе, ломает сопротивление.

— Почему? Почему нельзя?

— Нельзя… я замуж собираюсь. Скоро. Совсем. Нельзя.

Мне кажется, что это должно остановить. Но он хохочет, и я краснею еще больше.

— Бред!

Шипит и хватает меня за плечи, сжимает ладонью лицо. Вот-вот вопьется в мой рот еще раз.

— Тогда почему сразу не оттолкнула?

И нет ответа…его просто нет. Меня трясет, и я почти рыдаю. Перепуганная, слабая, понимающая, что, если надавит, не смогу сопротивляться. Смотрим друг другу в глаза. Напряжение растет. Оно настолько горячее, что мне кажется, воздух сейчас взорвется.

— Я сам отвечу…ты меня хочешь.

— Нет.

— ДАаааа! Психолог, да! И ты прекрасно это знаешь сама. Если я сейчас засуну руку тебе в трусики, там будет мокро, там будет п*здец, как мокро.

Он говорит, а мои щеки разрывает от стыда.

— Почему ты все время лжешь… Не умеешь и лжешь! Никогда не берись, если не знаешь…как сделать.

Гладит мои щеки обеими руками и большими пальцами нижнюю губу, оттягивая ее вниз.

— У тебя сладкий рот, сладкий язычок. Я бы сосал его часами. Я бы лизал твои десна, твое горло. Я бы трахал твой рот поцелуем.

От того, что он говорил, мои колени подгибались. Это так пошло, так порочно, так….сексуально, что та пульсация, она вернулась, она нарастала с каждым его грязным словом.

— Тебя когда-нибудь трахали поцелуем…доктор?

— Нет…

Выдавила из себя и прикрыла глаза в наслаждении от того, как он гладит большими пальцами мои губы.

— Тебя вообще трахали?

— Нет…, - шепчу и судорожно глотаю воздух.

— Бережешь себя для мужа…м?

В этот момент зазвонил мой сотовый. Нагло и громко затрезвонил, отрезвляя, сотрясая вибрацией сумочку. Это приехал мой водитель. И…ему нельзя видеть меня с Димой. Ни в коем случае.

— Мне надо уйти.

— Давай, принцесса, беги. Только я ведь никуда не денусь. Ты теперь принадлежишь мне!

<p>Глава 7</p>

Меня закручивает смерчами внутри его темных глаз, меня вертит в его урагане, швыряет из стороны в сторону. Треплет, как тряпичную куклу. Он вообще понимает, что устроил во мне личный апокалипсис просто появлением в моей жизни, а сейчас растягивает мои пытки на бесконечность? — Невозможно забрать слова. Они впитываются в душу, и их ничем уже не вытравить, они там клеймом остаются. Сказанное не воробей. Никогда не слышали такого? И все это глаза в глаза, невероятно близко к нему, адреналин кипит и пенится в венах, а его пальцы стискивают мое запястье до синяков. И мне нравится. Мне нравится, как они обжигают мою кожу. Каждое прикосновение как откровение. Каждое интимней для меня, чем самый дикий секс. Да… с ним рядом, даже когда он такой вот беспомощный, невозможно не думать о сексе, потому что он им дышит. Он его излучает, как ультрафиолет, и травит меня своей радиоактивностью.

(с) Бумажные крылья. Ульяна Соболева

Я отменила занятия. Сослалась на то, что больна. Я не хотела продолжения всего этого сумасшествия. Я не была к нему готова. Это все. Предел. Дошла до края. До обрыва. Позволила. Боже, что еще я могу ему позволить. До какого обрыва я могу дойти. Что со мной происходит?

Перейти на страницу:

Похожие книги