Иуда

Смеюсь и целую его руки. Потом мы быстро одеваемся, и я еду в универ. У меня пары, потом занятия с группой. Мне безумно хорошо…Я блокирую того парня, но уже в тот же вечер на доске в моем кабинете мне кто-то пишет, что я сволочь и не уважаю своих подопечных. Книгу Дима не отправил. Я ему не позволила, так как победитель начал поливать меня грязью на каждом углу, и я решила, что книгу получит местная библиотека.

Я счастлива. Мне не хочется ни о чем думать. Я в своем мире, где мне безумно хорошо. А потом вдруг…вдруг этот мир рушится. И его больше нет.

В один день. Когда я вдруг понимаю, что прошло более десяти часов, и у меня нет ни одной смски. Я пишу что-то шутливое. Мне еще не страшно, потом пишу снова. Где-то через часа два начинаю немного волноваться, но я все еще в дурмане счастья. Но Дима просто взял и исчез.

Растворился. Просто как будто его никогда не было. Он не отвечал ни на мои смски, ни на мои звонки. Я ждала сутками, я писала, я звонила. Я поехала к нему домой и стучалась в закрытую дверь, пока не вышла соседка.

— Деточка, а квартиру продали. Покупатели ходят с риелтором. Смотрят. Тот парень уехал.

— Как уехал? — бледнея и чувствуя, как перехватывает дыхание и давит слева под ребрами.

— Уехал. Я с чемоданом видела. Потом жильцы новые приходили. Так вроде и продал уже. Ремонт сделают и въедут.

— А куда уехал?

— Да откуда ж мне знать. Он же не докладывал. А я так…домработница. На птичьих правах, и ни с кем особо не общаюсь.

Я превратилась в комок нервов, превратилась в дребезжащий от непонимания, от отчаяния и безысходности комок. Жалкая, какая-то непонятная сама себе, потерянная. Я ходила кругами по своей комнате. То плакала, то рыдала навзрыд, то смотрела почерневшими глазами в стены и не понимала, в какой момент я оказалась в этой бездне и как из нее выбраться.

Может быть, это моя вина? Может, я что-то сказала или сделала не так.

Глава 16

Тишина. Только слышно чье-то прерывистое дыхание. И, мне кажется, я начинаю понимать, кто это может быть. От этой догадки мурашки ползут вдоль позвоночника и сердце бьется быстро, бешено. Глаза наполняются слезами. Звонит проверить жива ли я после того, что сделал…я кожей чувствовала, что это он. Каждым ноготком. — Подонок! — прошипела в трубку и выключила сотовый совершенно. Сунула в карман аккуратно сложенного платья и заперла в шкафчике. Прислонилась к нему лбом и закрыла глаза. Дура! Наивная, тупая идиотка, которая попалась на удочку. На его «давай кран починю» на его «Как ты пахнешь», на то, что Поле он понравился. Все было спектаклем, все было подлой, низкой игрой с целью унизить, растоптать, размазать. Он хуже Боди…хуже своего отца. Они били честно, в лицо, а этот…ударил ножом в спину. Ненавижу подонка. Никогда не прощу и никогда не забуду. А перед глазами снова и снова лицо его наглое, взгляд сумасшедший, пальцы нервные, умелые. И губы зудят от воспоминаний о поцелуях…На теле все еще следы от его ласк остались. Ничего… я забуду, я проживу без них. Без Галаев. Надо было сразу увольняться, когда его увидела. Надо было бежать.

(с) Ульяна Соболева. Подонок

Не знаю, сколько смсок я ему отправила, сколько звонков, сколько голосовых на автоответчик. Первая любовь не знает стыда и гордости, она откровенна, она бесстыдна, наивна и очень глупа. Потом я поняла, что Дима меня заблокировал. Поняла не сразу…поняла через полтора месяца страданий, через полтора месяца боли и метаний, поисков, прогулок у его дома, у универа, в парке, где мы были. Я забросила все. Я почти не ходила на занятия. Я медленно умирала.