Иудейская война

Пораженные ужасом, живые завидовали покою умерших, а те, кого истязали в тюрьмах, заявляли, что в сравнении с ними даже непогребенные могут считаться счастливцами. Все человеческие установления были попраны, Божьи законы подверглись осмеянию, над предсказаниями пророков издевались словно над измышлениями мошенников. Ибо пророками было многое сказано о законах добродетели и порока, преступив которые зелоты исполнили их предсказание о гибели отечества. Ведь по старинному слову боговдохновенных мужей, когда город будет поражен междоусобной борьбой и руки евреев первыми осквернят священные пределы Бога, город будет взят и Святая Святых предана огню по обычаям войны. Зелоты, не подвергавшие сомнению истинность этого предсказания, превратили себя самих в орудия его осуществления.

VII

1. К тому времени Йоханан, который не был удовлетворен своим положением равного среди равных и стремился к единоличной власти, понемногу окружил себя приверженцами худшего разбора и перестал считаться с остальными заговорщиками. Он и раньше не обращал никакого внимания на их распоряжения, теперь же, подобно правителю, стал издавать свои собственные, сделав совершенно очевидным, что его целью является единоличное правление. Одни уступали ему путь из страха, другие потому, что действительно были расположены к нему (ведь он был непревзойден в искусстве вести за собой людей хитростью или обманом), большинство же считало, что для них самих безопаснее, если вина за все уже совершенные преступления будет возложена на одного, а не на многих. Итак, пуская в ход то голову, то руки, он уже окружил себя немалым числом телохранителей.

Вместе с тем он был оставлен значительной группой противников, отчасти подвигнутых на это завистью и нежеланием находиться в подчинении у того, кто раньше был равен им, но более всего из опасения перед единоличным правлением. Ведь после того, как он захватит власть, свергнуть его будет уже нелегко и он безусловно найдет способ расправиться с теми, кто противостоял ему с самого начала, и потому каждый предпочитал претерпеть что угодно на войне, нежели добровольно подчиниться и умереть смертью раба. Итак, они раскололи лагерь мятежников, однако Йоханан правил, несмотря на сопротивление. Впрочем, обе стороны вели себя с осторожностью и дело почти никогда не доходило до вооруженного столкновения: вся борьба шла за счет народа, и они соревновались, кто принесет больше добычи.

Сейчас, когда терзаемый бурями город был отдан на произвол трех величайших несчастий — войны, тирании и междоусобицы, граждане чувствовали, что в сравнении с остальными двумя война была меньшим из зол. Не останавливаясь ни перед чем, они бежали от соотечественников и искали пристанище среди чужеземцев, обретая в лагере римлян ту безопасность, которую отчаялись найти в родном городе.

2. Однако на них надвигалось четвертое несчастье, призванное окончательно погубить народ.

Неподалеку от Иерусалима расположена неприступная крепость, построенная в старину царями, чтобы в ненадежное военное время хранить сокровища и скрываться самим. Крепость называлась Масада и находилась в руках так называемых сикариев. До сих пор сикарии ограничивались лишь набегами на близлежащие области с целью обеспечить себя припасами и страх удерживал их от более крупных грабежей. Но когда им стало известно, что римское войско стоит на месте, а евреи в Иерусалиме раздираемы междоусобной борьбой и местной тиранией, они стали пускаться и на более крупные предприятия. Во время праздника Опресноков (отмечаемого евреями как день спасения с тех самых пор, как они бежали из египетского рабства и пришли в землю отцов) сикарии, проскользнув незаметно мимо тех, кто мог им помешать, совершили ночной набег на городок под названием Эйн-Геди. Те, кто мог оказать сопротивление, были рассеяны и выброшены из города еще до того, как успели взяться за оружие и собраться; те же, кто не смог бежать, женщины и дети, числом более семисот, — вырезаны. Затем они очистили дома и все собранное зерно отправили в Масаду. Так они грабили все деревни вокруг крепости и опустошали всю область, и число их с каждым днем возрастало благодаря притоку новых людей со всех концов страны.

В других областях Иудеи точно так же поднял голову до того дремавший разбой, и как в теле при воспалении главного органа заражаются все остальные, так и здесь, когда в столице стали свирепствовать междоусобица и беспорядки, негодяи по всей стране беспрепятственно предались разбою. После опустошения собственных селений они удалялись в пустыню и там объединяли свои силы и образовывали отряды — меньшие, чем войско, но более крупные, чем просто вооруженная шайка, — которые совершали налеты на храмы и города. Те, кто подвергался их нападениям, страдали не меньше, чем если бы были захвачены войском неприятеля, и не были в состоянии отразить удар, ведь налетчики, подобно всем разбойникам, убирались сразу же после того, как получали, что хотели. Короче говоря, не было в Иудее уголка, который не влекся бы к гибели вслед за столицей.