Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары

Краутхаммер, оказывается, все видит и замечает, хотя я остановился, он скользнул по мне взглядом, ко­ротко улыбнулся и, резко изменив траекторию движе­ния, подошел, уставился в меня очень живыми глазами из-под толстых набрякших век.

— Глерд Юджин?..

— Да, — ответил я настороженно и уже пугливо, есть чего пугаться в этом королевстве, — да, ваше лордство...

— Капитан Тревор, — сказал он доброжелательнейшим голосом, — обронил о вас пару лестных слов, а я, сами понимаете, по своей должности просто не могу быть слабо заинтересованным... или незаинтересован­ным... Дженкинз, вы идите, я вам уже рассказал под­робно, что делать и как делать.

Его помощник поклонился, мазнув по мне недруже­любным взглядом, отступил, а Краутхаммер взял меня под локоть и настойчиво повел через зал, потом еще через зальчик поуже, следом совсем узкий коридор и, собственноручно открыв дверь просторного кабинета, завел меня вовнутрь.

— Здесь я иногда отдыхаю, — сообщил он. — Но иногда работаю. Когда как.

Я огляделся, сказал вежливо:

—   Здесь уютно.

В кабинете в самом деле уютно, мебели минимум, а та, что есть, диван, стол и полдюжины кресел с мягки­ми сиденьями, располагает к расслабленной мирной беседе.

—   Вон там на полке, — сказал он, — кувшин с вели­колепным вином из Опалоссы!.. Достаньте пару кубков,а я пока сяду, что-то уставать начал часто.

Я достал кувшин и кубки, налил ему и себе. Он на­блюдал за мной из-под приспущенных век, а когда я остановился и взглянул с вопросом в глазах, он махнул рукой.

—   Поставьте на стол и садитесь, юноша.

Я послушался, весь из себя скромность и внимание, поклонился и не сел, а присел на самый кончик стула, всем смиренным видом показывая, что безмерно ценю такое расположение и моментально вскочу, как только, так сразу.

—   Мы знаем практически всех членов посольства, —обронил он. — Кроме вас. Вы человек новый.

Я скромно поклонился.

—   И еще глерд Фицрой.

Он небрежно отмахнулся.

—   Капитан Тревор сообщил, что ваш друг просто... ваш друг. Он в посольстве роли никакой не играет, вер­но? Да вы пейте, не стесняйтесь! Вино в самом деле прекрасное.

Он сделал большой глоток из своего кубка, довольно вздохнул и некоторое время сидел с полузакрытыми глазами. Я пил мелкими глотками, я же сам мелкий, так положено, а он наконец открыл глаза, я тут же сказал скромно:

—   Я тоже пока не играю никакой роли. Для меня ве­ликая честь быть допущенным в такие верха. Видимо, я очень много учился, много работал... вот меня и заме­тили.

Он коротко усмехнулся.

—Да-да, это знакомо. Взобравшись наверх, знатные глерды тут же подбирают толковых подчиненных, что­бы делали всю работу. А награды будут получать началь­ники.

—Они заслужили своей долгой работой, — ответил я лицемерно. — Когда-то дослужусь и я.

Он улыбнулся благонамеренным речам, сделал еще глоток, уже неспешно и со вкусом.

—Капитан Тревор поведал мне о вашей рассуди­тельности и зрелом взгляде на вещи. Это похвально! Знали бы вы, среди каких родовитых глупцов прихо­дится вращаться при дворе!..

—Ох, — сказал я испуганно, — только не переоце­нивайте меня.

Он улыбнулся, не спуская с меня испытующего взгляда, я скромно опустил глазки.

—   Переоценивать опасно, — произнес он, — недооценивать чревато... Чревато в том, что потеря хороших работников — это не просто экономические потери. Это вообще потери... самые разные. Вам ведь не хотелось бы затеряться в мире знатных и навсегда остаться на вторых, а то и третьих ролях?

Я ответил смиренно:

—   Я уже вознесен высоко. Я не тружусь в камено­ломне, а помогаю знатным глердам в их работе.

Я счастлив.

Его улыбка стала шире, а в глазах появился тот ого­нек, что яснее ясного говорит: бреши-бреши, но меня не обманешь, я всего повидал и таких обормотов вижу ' насквозь.

—   Глерд Юджин, — произнес он с сочувствием, — вы молоды и наверняка жаждете славы. Так ведь?

Я ответил осторожненько:

—Старшие решают, когда что заслужил. Им виднее.

—Да, — согласился он, — мудрый ответ. Но вы сами догадываетесь, в таком тихом болоте, как королевство Нижних Долин, ну что можно совершить такого, чтобы вас заметили?

Я пробормотал:

—Знаете ли, мне это часто приходило на ум.

—Вот-вот, — сказал он уже бодрее, — это таскать крестьянок на сеновал да гоняться по лесам за оленем, пока не придет старость. И вся жизнь пройдет как один день! И вспомнить будет нечего. Кроме разве что вот такого прекрасного вина! И этого разговора.

—Увы, — ответил я со вздохом, — все так живут.

— Но вы можете жить иначе! — воскликнул он. Я посмотрел с испугом и надеждой.

— Но... как?

—Взгляните на меня! — сказал он. — Я родился в таком захолустье, что вспомнить страшно. Мои роди­тели считались благородными лордами, но по бедности жили как и крестьяне на их землях. Да и крестьян тех было всего две деревушки. Я когда увидел Ииссор, оша­лел так, что неделю не мог закрыть рот.

—Я тоже ошалел, — признался я. — Даже после Санпринга впечатляет. Хотя Санпринг — не просто город, а столица королевства.