Юг в огне

- Прекрасно! - щелкнул пальцами поляк и подмигнул Виктору, как бы говоря этим - не все еще потеряно. - Господа! Разрешите вам представить своего адъютанта, прапорщика Викентьева... Очень приличный, так сказать, молодой человек... Но нужно только предупредить дам: весьма боится женского пола, особенно молоденьких и хорошеньких... Ха-ха-ха!..

Все засмеялись. Виктор покраснел и, растерянно пожав всем руки, сел в отдалении на стул. Он был сильно встревожен тем, что сейчас здесь должна появиться Вера (он не сомневался, что это о ней шла речь) и, представляя, что здесь может получиться, придумывал, как бы отсюда удрать.

- Мы, друзья, уже выпили, - сказал ротмистр Яковлев. И потянулся к бутылке, чтобы налить бокалы пришедшим.

- А вот и Верочка! - захлопав в ладоши, закричала блондинка. - Браво!

Мужчины встали навстречу Вере. Розалион-Сашальский, подняв высоко бокал с вином, проговорил нараспев:

Долгожданный наш кумир,

Тебе навстречу струит винный зефир...

- Здравствуйте, здравствуйте, господа! - еще издали помахала рукой Вера. - Прошу простить, что запоздала. Но, понимаете ли, - вдруг протянула она с грустью, - я ужасно волнуюсь. Получила известие, что муж ранен... она приложила к глазам платок и, как полагается в таких случаях, всхлипнула.

- Не волнуйтесь, милейшая, - целуя ее пальцы, заворковал Розалион-Сашальский. - Вероятно, пустяковая рана. Стоит-ли, так сказать, заранее впадать в огорчение?..

Вера потерла платочком глаза и проговорила:

- Да, рана, говорят, не опасная... Он даже не покинул полка. Но что самое ужасное в этой истории, так это то, что его ранил родной брат.

- Какой ужас! - вскричали женщины. - Непостижимо!..

- Каким же это образом получилось? - заинтересовался Розалион-Сашальский.

- После расскажу, господа, после, - отмахнулась Вера. - Прежде я хочу выпить вина, чтоб успокоиться.

Розалион-Сашальский с готовностью поднес ей бокал.

- Прошу, мадам.

- Мерси.

Вера мелкими глотками опорожнила бокал и оглядела сидевших за столом.

- Все свои, - сказала она. - Очень хорошо...

- Как - свои? - осклабился Розалион-Сашальский. - Есть и чужие. Я свое обещание, мадам, так сказать, выполняю. Разрешите представить вам своего адъютанта, прапорщика Викентьева... Прошу любить и жаловать, торжественно протянул он руку к Виктору. Но стул, на котором сидел тот, был пуст.

- Позвольте, но где же он? - с недоумением озирался Розалион-Сашальский.

- Действительно, как он незаметно исчез, - переглядывались женщины.

- Ха-ха-ха! - вдруг захохотал ротмистр Яковлев. - Вы правы, капитан. Он не выдерживает взгляда красивых дам. Как только ваш адъютант увидел Веру Сергеевну, так сразу же от ее взгляда испарился.

XXI

Небрежно сбоченившись в седле, опьяневший от спирта Константин в сопровождении начальника штаба Чернышева, адъютанта и ординарцев въезжал в станицу с видом победителя.

Проезжая мимо родительского дома, он увидел в окне отца и помахал ему рукой. Василий Петрович распахнул окно:

- Погоди!

Константин придержал лошадь. Старик выбежал из ворот, но, увидев сына в окружении офицеров и казаков, смутился, не зная, как можно обратиться к нему, чтобы не унизить его достоинства.

- Ваше высокоблагородие, - наконец сказал он, растерянно смотря на сына, - куда ж вы едете-то?.. Разве же вы в родительские дома-то не пожалуете? Милости просим, - поклонился он Константину. - И вас милости просим, ваше высокоблагородие, - поклонился он Чернышеву и Воробьеву.

Константин засмеялся:

- Папаша, что это ты меня выкаешь?.. К чему это?.. Я ж сын твой... Как к сыну и обращайся ко мне...

- Да ведь кто ж его знает, - сконфуженно зачесал в затылке Василий Петрович. - Ты ж навроде в больших чинах теперь, сынок, ходишь... К тебе ж и подступиться боязно...

- Глупости, папаша, говоришь, - усмехнулся Константин. - Мы сейчас поедем к правлению... А потом обедать с войсковым старшиной приедем, кивнул он на Чернышева. - Скажи мамаше, чтоб обед приготовила... А ты б сообразил насчет горькой, а? - подмигнул он отцу.

- Уж сообразим чего-нибудь, - ухмыльнулся старик. - Приезжайте.

- Как наши? - осведомился Константин. - Все в порядке?

- Да будто все в порядке, - уныло вздохнул Василий Петрович. - Вот мать разве...

- А что с ней? - насторожился Константин.

- Будто тебе не ведомо, что с ней, - с горькой усмешкой произнес старик.

- Не понимаю.

- Подъезжай-ка сюда, - отозвал старик сына в сторону. И когда Константин подъехал к нему, он зашептал ему на ухо:

- По Прохору убивается... Прямь замертво лежит... Слышь, Костя, просительно сказал старик, - промеж вас с Прохором, может, что и есть, но нас, родителей, ты пожалей, особливо мать... Ежели что с Прохором, не дай бог, случится, она не выживет... Богом заклинаю, пожалей брата...

- Пожалей, - озлобленно скривился Константин. - А ты знаешь, отец, о том, что он, братец родной, чуть не убил меня? Вот полюбуйся, - показал он отцу забинтованную руку. - Это ведь он меня искалечил...