Юг в огне

Константин не только был плохим стратегом, но вообще-то мало разбирался в военной науке. Не зная, как можно поправить положение в данном случае, он растерянно посмотрел на своего начальника штаба Чернышева, как бы ожидая от него совета, помощи. Но Чернышев, насмешливо встретив его взгляд, отвернулся. Он смертельно ненавидел Константина и желал ему всегда всяческих неудач.

«Растерялся, сволочь, — думал он озлобленно. — Ну, вот посмотрим, что ты теперь будешь делать… Генеральский чин, гадина, ждешь. Посмотрим, как сейчас будешь выкручиваться»…

— Беглый огонь!.. Беглый!.. — приказал Константин.

Сотник Воробьев повторил приказание телефонисту, расположившемуся со своим аппаратом тут же, на пригорке. Тот передал приказ батарее. Артиллерийский обстрел цепи красных усилился. Но это на них не произвело впечатления. Они наступали, преследуя поспешно отходивших белогвардейских пластунов.

Константин хрустнул пальцами и, отняв от глаз бинокль, смачно выругался.

— Полковник, — сказал он, обращаясь к престарелому офицеру, прикажите своему полку зайти вот той балкой, — указал он, — в тыл красным и атаковать. Это произведет панику в их рядах. Живо! — прикрикнул он.

Старик полковник с изумлением посмотрел на него, как на чудо, и глухим, слегка дрожащим от обиды голосом, проговорил, отчеканивая слова:

— Я на старости лет в силу обстоятельств вынужден подчиниться вам, но кричать на себя, как на мальчишку, не позволю!.. Да-с, не позволю, милостивый государь!.. Имейте это в виду… Теперь разрешите мне, господин полковник, как человеку, более опытному в военных делах, чем вы, высказать свое мнение по поводу вашего приказания. Я бы вам не советовал жертвовать конницей. По крайней мере, пока не следует бросать конницу в тыл противника… Противник держится уверенно, в его рядах не чувствуется деморализации или чего-нибудь похожего на панику. Наоборот, красные воодушевлены…

Константин побагровел от бешенства.

— Молчать! — крикнул он. — Что за рассуждения?.. Кто здесь командующий группой — вы или я?..

— Я нисколько не хочу умалить ваши достоинства, — тихо проговорил старый полковник. — Вы — начальник, я подчиняюсь вам… Но я, как более опытный человек, хочу вас предупредить: бросать конницу в атаку на прекрасно держащуюся пехоту неприятеля — безумие… Это — закон, в уставе так записано. Вот если б пехота противника была деморализована, тогда другое дело. Тогда именно и надо бросать на нее кавалерию. Она завершила б победу… Я вам лучше посоветовал бы спешить еще один полк из резерва и направить его на правый фланг. Это дало бы…

— Прекратить разговоры! — оборвал его Константин. — Я вас слушать не хочу. Выполняйте мое распоряжение!..

— Слушаюсь! — козырнул старый полковник и, пришпорив коня, с места в карьер помчался с адъютантом и казаком-ординарцем к своему полку, который стоял где-то за курганом.

— Какой это дурак придумал доверить полк этому старому хрену? вздернул плечами Константин.

— Видимо, сам генерал Мамонтов, — тихо проронил кто-то из офицеров. Ведь это же дядя его жены.

— Что вы говорите? — живо обернулся Константин к офицеру, произнесшему эту фразу. — Этот… старик — дядя жены генерала Мамонтова?

— Да, — со злорадством подтвердил Чернышев. — Именно так. Я знаю этого старика. Он — полковник генерального штаба, зовут его Вольский, Андрей Андреевич… Боевой, знающий офицер… Давно б уже должен генералом быть, да не везет ему…

— Гм… — промычал Константин, косо посмотрев в спину поскакавшего полковника.

«Черт меня дернул грубить ему, — пожалел он. — Еще пожалуется Мамонтову… Да, наверняка пожалуется»…

У него испортилось настроение, и он, досадуя на себя за свое легкомыслие и невыдержанность, стал снова смотреть в бинокль. То, что он увидел, его обрадовало: белые, приостановив отход, лежали теперь в синих сугробах и частым огнем обстреливали неприятеля, который продолжал перебежками подходить к ним все ближе… Вот-вот, казалось, две силы столкнутся в рукопашной схватке.

Константин ободрился. Дело, оказывается, обстояло уж не так плохо. Вот только бы скорее этот полковник Вольский со своим полком ударил в тыл красным. Он посмотрел в ту сторону, куда поскакал старик-полковник. Вдалеке он увидел, как, мелькая древками пик, по одному спускались в балку всадники.

— Замечательно! — воскликнул Константин.

Он был уверен в том, что стоило только лишь показаться белым кавалеристам из балки в тылу красных, как участь их будет решена…

* * *

Из балки выскакивали казачьи сотни и, на ходу строясь в лаву, с криками и гиканьем, опустив пики к бою и размахивая шашками, помчались в тыл наступавшей пехоте красных…

На мгновение красные пехотинцы оказались в затруднительном положении. Впереди была пехота белых, с тылу угрожающе неслась на них кавалерия. Но красные не растерялись. Часть их стала обстреливать несшихся на них белых кавалеристов, другая — белую пехоту, которая при появлении своей кавалерии в тылу красных оживилась и перешла в наступление. Несмотря на мужественное сопротивление красных пехотинцев, все же было видно явное преимущество белых.