Юг в огне

— Понимаете, товарищ Ермаков, — продолжал инструктор. — Почти весь командный состав беспартийный. Дерутся за советскую власть они, как львы… Горло перегрызут… но задач нашей партии недопонимают… До зарезу нужны нам партийные командные кадры, хорошо понимающие политику нашей партии. Каждый толковый, политически разбирающийся коммунист у нас на счету… Да еще на счету-то каком!.. Как золотом, дорожим таким коммунистом… Короче говоря, политотдел армии сейчас отбирает с десяток хорошо грамотных коммунистов, чтоб послать их в Петроград на краткосрочные политические курсы. Курсы эти будут работать месяц-полтора, но они много дадут нашим товарищам. К чтению лекций привлечены лучшие силы нашей партии.

Слушая инструктора политотдела армии, Прохор уже смутно догадывался, к чему тот клонит свою речь.

— Политотдел армии знает вас, товарищ Ермаков, — продолжал Большаков. — Вы хороший коммунист…

— Я еще молодой коммунист. Около года, как вступил в партию.

— Это не имеет значения. Главное, вы коммунист преданный, грамотный, немало уже перенесли в борьбе за дело коммунистической партии, за советскую власть… Вы побывали в Донском правительстве, проделали с экспедицией Подтелкова немалую работу. У себя, в станице, вы подняли всю иногороднюю и казачью бедноту против белогвардейцев… Все нам известно, товарищ Ермаков. Вы именно тот человек, который нам необходим… Если прямо сказать, так политотдел намерен послать вас в числе десяти коммунистов, которых мы отобрали на эти курсы… Как вы на это смотрите?..

— Смотрю положительно, — сказал Прохор. — Поеду с большой охотой… Но не знаю, как с поправкой моей.

— Ну, что же с поправкой. Если через пять дней выпишут, то это будет как раз к отъезду товарищей в Петроград.

— Выпишусь через три дня, — решительно заявил Прохор. — Рана у меня пустяковая, и никакая сила меня здесь не удержит.

— Нет, если еще нельзя из околотка выписываться, — возразил Большаков, — то спешить не нужно. Подлечитесь.

— Да я совсем здоров! — воскликнул Прохор. — Но у меня есть к вам вопрос.

— Пожалуйста.

— После окончания курсов меня направят обратно в мою часть?

— Обязательно, — уверил инструктор. — Когда вы после окончания курсов вернетесь к нам, мы вас снова пошлем в свою же часть на должность политкома эскадрона или даже полка…

— Я согласен, товарищ Большаков.

— Прекрасно, — вставая, сказал инструктор. — Я доложу сегодня начальству о вашем согласии. Тогда я вам обо всем сообщу. А пока до свидания!

Распрощавшись, инструктор политотдела армии ушел.

Через три дня Прохор выписался из околотка, а еще через два дня он уезжал в Петроград.

VI

Закончив гимназию и оформив свое поступление на медицинский факультет Ростовского университета, Марина поехала в Азов к родителям, намереваясь пожить дома до начала занятий.

После шумного Ростова маленький городок казался скучным, неприглядным. Девушка сразу же затосковала по Виктору, по Ростову, к которому уже успела привыкнуть.

Все ее мысли и желания теперь были направлены к тому, чтобы скорее подходило первое сентября — начало занятий в университете.

Чтобы у нее зря не проходило время, она упросила знакомого врача из городской больницы позволить ей приходить в больницу, присматриваться к работе медицинского персонала. Она предполагала, что это ей будет полезно в учебе.

Врач, во многом зависимый от такого влиятельного в городе человека, как Сергей Никодимович, разрешил Марине приходить в больницу, где девушка с большой охотой выполняла все, что ей поручала старшая медицинская сестра.

В городе свирепствовала эпидемия тифа брюшного, сыпного и возвратного. В больнице существовало инфекционное отделение, куда обычно свозили таких больных.

Врач строго-настрого запретил Марине заходить в это отделение.

Но Марина хотела посмотреть на тифозных больных. Однажды она, никем не замеченная, пробралась в палату заразных больных и пробыла там минут двадцать, ухаживая за больными, подавая им воду… Посещение тифозников для нее окончилось плачевно: она заразилась в этой палате и заболела тифом…

Марина болела тяжело и долго, но выздоровела.

Как только ее выписали из больницы, она решила сейчас же ехать в Ростов. Но родители ее не пустили.

— И не думай, — категорически заявила Варвара Ефимовна. — Вот уж откормим, отпоим, тогда и поедешь…

И мать начала старательно ее «поправлять».

Марина написала письма в университет, Вере и Виктору. Но ответа ни от кого не получила…

Несмотря на протесты родителей, боявшихся, как бы с их дочерью в такое неспокойное время чего-нибудь не случилось, она все же поехала в Ростов. Марина надеялась разыскать там сестру, Виктора, а главное, узнать в университете, не исключили ли ее из списков учащихся.

Но в Ростове ее ждало много неудач. На старой квартире Веры уже не было. Теперь здесь жили другие квартиранты. Они ничего не могли сказать о сестре. Слышали, что она с мужем будто уехала в Новочеркасск. О Викторе же Марина ничего не узнала… Она пошла в казарму, в которой была размещена маршевая рота. Но там уже, конечно, никакой роты не оказалось.