Юг в огне

…В комнату, в которой занимались Ворошилов с начальником штаба, бренча шпорами, вошел курносый веснушчатый парень с серыми плутоватыми глазами. На нем были красные гусарские штаны с желтыми кантами. Малиновая фуражка со звездочкой так сдвинута набекрень, что казалось просто удивительным, как только она держится на его голове. Из-под фуражки, как язык пламени, вырывался большой кудлатый рыжий чуб. И весь-то облик парня был какой-то огненный.

— Можно, товарищ командующий? — спросил он, останавливаясь у двери.

— Что тебе, Никодим? — не отрываясь от карты, спросил Ворошилов.

Парень шагнул. Гусарская сабля в металлических ножнах со звоном покатилась на колесике по полу. Парень, как ребенок на игрушку, с удовольствием глянул на нее и поддержал, чтобы не гремела.

— Товарищ командующий, — вытянулся парень перед Ворошиловым, дозвольте доложить: начдив Буденный просит разрешения войти к вам.

— Не начдива а комкор, — поправил Ворошилов.

— Виноват, товарищ командующий, — звякнув шпорами, козырнул парень. Комкор Буденный.

Ворошилов отвел глаза от карты, глянул на парня, улыбнулся:

— А ты знаешь, — виноватых бьют.

— Точно так, товарищ командующий, — широко улыбнулся и парень. Знаю.

— Проси Буденного.

— Слушаюсь!

Вошел Буденный, одетый в защитную гимнастерку и темно-синие солдатские суконные брюки. На голове все та же желтая драгунская фуражка. На левом боку, на ремне, через плечо перекинута черкесская шашка в серебряной с позолотой оправе, вычеканенная затейливыми узорами, отделанная чернью. На другом боку в кожаной кобуре болтался наган.

— Здравия желаю, товарищ командующий!

— Здравствуйте, товарищ Буденный! — протянул ему руку Ворошилов. Садитесь.

Буденный поздоровался с начальником штаба и присел на стул.

— Вы уже сформировали корпус? — спросил у него Ворошилов. — Приняли его?

— Формально принял, товарищ командующий, — ответил Буденный. — Но фактически каждая дивизия действует пока еще самостоятельно.

— Почему же так? — недовольным голосом спросил Ворошилов. — Я ведь давно уже отдал приказ об объединении четвертой и шестой кавдивизий в первый конный корпус?.. В чем дело?

— Не могу никак укомплектовать командный состав, — сказал Буденный. А тут долго не мог сдать свою четвертую кавдивизию Городовикову… Заупрямился. Говорит: «Не хочу большим начальником быть. Если вы так меня начнете продвигать, то я могу скоро стать командующим фронта… Стыдно мне, говорит, тогда в глаза будет своим товарищам смотреть»…

— Это почему же? — удивился Ворошилов.

Буденный засмеялся.

— Он так объясняет: «Я, говорит, вместе со своими товарищами без штанов в детстве бегал… Вместе с ними в Красную Армию вступал… Все, говорит, мы одинаковые, рядовые были… А теперь большим начальником буду, а они нет. Обижаться будут…»

Ворошилов некоторое время молчал, задумчиво глядя в окно. Он видел, как к штабу подъехали какие-то всадники и, привязав лошадей к коновязи, вошли в штаб.

— Товарищ Буденный, — посмотрел на него испытующе Ворошилов, — как вы думаете, возьмем мы Ростов?..

Вопрос был неожиданный. Буденный снял фуражку и, вертя ее в руках, задумался.

— Климент Ефремович, — взглянул он на Ворошилова. — Вы хотите знать мое откровенное мнение?

— Да.

— А ругать не будете?

— Нет.

— Боюсь, товарищ командующий, что Ростов мы сейчас не осилим взять, сказал он твердо.

— Что?! — даже подпрыгнул от изумления Черемисов. — От кого я слышу, товарищ Буденный?.. Ведь ваша четвертая кавдивизия уже на подступах к Батайску стоит?..

— Что же из того, товарищ начштаба, — пожал плечами Буденный. Верно, она под Батайском. Сам я ее туда подвел… Но Батайск еще не Ростов. Я мечтаю о том, чтобы нам хоть бы на занятых позициях удержаться…

— Это черт знает что! — с возмущением вскрикнул Черемисов. Откровенно говоря, я не ожидал от вас такого ответа. Только что мы с командующим расхваливали вас…

— Вы напрасно горячитесь, товарищ начштаба, — спокойно перебил его Ворошилов. — Мне думается, что товарищ Буденный хорошо уясняет себе обстановку и имеет на этот счет свои соображения. Вот сейчас он их выскажет нам, а мы послушаем. Пожалуйста, говорите, Семен Михайлович.

— Говорить много нечего, товарищ командующий. Одно скажу: мы еще плохо воюем, учиться нам надо воевать. Первые успехи нам кружат голову, мы поддаемся им и увлекаемся, часто очень непростительно… делаем ошибки и не извлекаем из них для себя уроков…

— Правильно! — хлопнул по столу ладонью Ворошилов. — Я тоже так думаю. Вот до вашего прихода я все это высказывал начштаба… Совершенно справедливо, мы часто увлекаемся и из своих ошибок не извлекаем для себя уроков. Прямо боюсь, что белые нас втянули в ловушку и в этой ловушке начнут лупить… А начштаба мой радуется, как ребенок: «Ростов, говорит, через неделю возьмем!», «Фронт, кричит, раздвинули вширь и вглубь на триста пятьдесят верст!» Как бы эта радость не обернулась нам слезами. Мы даже не наладили как следует связь с восьмой и девятой армиями… А с одиннадцатой так ее и совсем нет…