Юго-запад

Машина тронулась, объезжая стоявшие возле штаба грузовики, выехала в конец улицы, резко свернула здесь налево и пошла по шоссе прямо на багрово-расплывчатый, чуть сплющенный лунный диск. Позади, то исчезая в серебристо-мутной мгле, то вновь появляясь, шли оба бронетранспортера с зенитными установками и крупнокалиберными пулеметами. Танк из охраны командира дивизии ушел вперед и грохотал сейчас метрах в двухстах от генеральской машины.

Росс молча полулежал на заднем сиденье. Возможно, что в эти минуты он думал о превратностях судьбы, которая сначала так высоко вознесла славу немецкого оружия, а теперь подвела его к полному краху. Когда началось наступление у Балатона, Росс воспрянул духом. Но после того как русские пошли вперед, ломая и круша не только наспех созданную оборонительную линию в межозерном дефиле, но и хорошо укрепленную оборону на участке Секешфехервар — западнее Бичке — Эстергом, командиром 44-й пехотной дивизии овладела полнейшая апатия. И если раньше в своей службе он видел какой-то определенный смысл, ее необходимость для фатерлянда, то теперь всеми его действиями и побуждениями руководило только одно: спастись, выжить до конца войны, а если сдаться, то только американцам или англичанам,

Проехали какую-то деревушку с разбитым костелом на центральной площади. У выезда из нее, на обочине дороги, стояли две обозные повозки. Лошадей не было.

«Бежит великая немецкая армия, бежит! »—горестно покачал головой Росс.

— Где мы находимся? — поднимая меховой воротник шинели, спросил он у адъютанта.

— Проехали Шарсентмихали, — доложил тот, — Выходим на шоссе. Скоро Шаркеси.

И действительно, машина выехала на шоссе» Слева от дороги глухой черной стеной стоял лес.

На востоке, откуда по-прежнему доносился гул артиллерии, небо около самого горизонта побелело. И как раз в тот момент, когда генерал хотел взглянуть на часы, впереди трижды подряд ухнуло.

— Стой! — крикнул он водителю.

«Штейер» круто отвалил к правой стороне дороги и остановился. Мотор смолк. Далеко впереди опять послышались орудийные выстрелы.

— Кто там у нас кроме охраны? — прислушиваясь спросил у адъютанта Росс,

— Один пехотный полк па машинах, часть артиллерийского дивизиона...

— Едут, — сказал вдруг шофер.

— Где? Кто? — генерал на всякий случай вытащил из кобуры свой парабеллум.

— Наш бронетранспортер, — распахнув дверцу, адъютант спрыгнул на дорогу.

— Наши бронетранспортеры идут сзади.

— Видимо, из пехотного полка, генерал.

Это был действительно бронетранспортер. Поровнявшись со «штейером», он остановился.

— Русские танки! — доложил вылезший из него фельдфебель. — Впереди русские танки! «Тигр» из вашей охраны подбит... Пехотный полк в панике... Отходит на север.

— Идиоты! — мрачно выругался Росс. — Откуда здесь могут быть русские танки! Это свои со страху перестреляли друг друга... По-вашему, в наш тыл прорвались русские?

— Они стояли в засаде, господин генерал. Я в-видел собственными глазами «Т-34»... Я в-видел звезды на башнях!

— Далеко?

— Два с половиной километра.

Засунув пистолет обратно в кобуру, Росс повернулся к адъютанту:

— Карту! И посветите.

— С-свет? — прошептал фельдфебель с бронетранспортера. — Нас увидят...

— Когда приедете в район сосредоточения, не забудьте, фельдфебель, сменить белье, — презрительно взглянул на него генерал. Он долго рассматривал карту, потом вернул ее обратно адъютанту. — Разворачивайтесь. Один бронетранспортер направьте навстречу штабу. Я изменяю маршрут. Возвращаемся в Шарсентмихали, пересечем железную дорогу и...

За их спинами послышался лязг железа и ровное монотонное урчание. Росс быстро обернулся. Хорошо видимый в сиренево-синих предрассветных сумерках, не более чем в ста метрах от них, на шоссе неторопливо выползал танк. Его орудие медленно и спокойно разворачивалось в их сторону.

— Русские!...

— Старостенко! — позвал Виктор. — Дай-ка парочку хороших очередей. Только повыше. Это, видать, штабники. Попробуем живьем.

— А куда мы их грузить будем, товарищ гвардии капитан? — спросил Петрухин.

— Что-нибудь придумаем... Старостенко!

— Есть парочку хороших!

Пулеметная очередь раскатисто стрекотнула в синеватой, холодеющей мгле. Виктор приоткрыл крышку люка и, когда Старостенко приложился к пулемету еще раз, теперь уже подольше, высунулся из башни, крикнул:

— Хенде хох!

На ближайшем к танку бронетранспортере загремел крупнокалиберный пулемет. Виктор, не захлопывая крышки люка, сел на свое место.

— Осколочным! — скомандовал он сержанту Беленькому. — Дипломатия результата по дала. По бронетранспортеру!..

Легонько оттеснив командира башни, Мазников сам подвел перекрестие прицела под широкое днище бронетранспортера и нажал спуск. «Тридцатьчетверку» тряхнуло, и на шоссе, там, где стоял бронетранспортер, вздыбился кустообразный столб огня, земли и дыма.

Виктор снова высунулся из башни и, сложив руки рупором, повторил:

— Хенде хох!

В ответ сухо треснул пистолетный выстрел. Пуля щелкнула в самый край башни, рядом с левой рукой Мазникова.

— Ну, л-ладно! — тихо сказал он, стиснув зубы.

В наушниках захрипел голос Петрухина: