Юго-запад

— Ну и отлично! Экипаж у тебя уже укомплектован. Механик — старшина Петрухин, заряжающий — Старостенко, командир орудия — Беленький. Сержанты, неплохие ребята. Воевали. И боевое задание есть. — Командир полка развернул карту. — Вот гляди. Отсюда, из района южнее Секешфехервара, на Шарсентмихали и дальше на Берхиду намерены, по нашим предположениям, отходить основные силы сорок четвертой немецкой пехотной дивизии. Вернее — вынуждены отходить именно тут, другой дороги у них нет. По данным разведки там остались только штаб дивизии, спецподразделения и чуть больше полка пехоты... Догадываешься, в чем фокус?

— Кажется. Выйти вот по этой дороге противнику в тыл и организовать соответствующую встречу штабу дивизии и ее остаткам.

— Точно! — по-детски обрадовался Рудаков. — Просто и хорошо. Пройдешь вот здесь, на стыке двух немецких полков, прикрывающих секешфехерварский коридор с юга. Артдив тебе дорогу расчистит. А то плохо у нас получается. Упускаем немца! Упускаем! А его упускать нельзя! Чем больше здесь упустишь, тем больше своих людей в Вене потеряем...

— В Вене?

— Именно! Общее направление — на Вену.

— Когда мне выходить? — спросил Виктор, которому сейчас казалось, что все прошлое — дурацкий сон, что его, этого прошлого, попросту не было.

— Так, чтобы к рассвету быть на месте, в засаде. Я прошу тебя пойти сейчас к начальнику штаба. Уточните все в деталях, посчитайте по карте, согласуйте. Потом доложишь.

Около полуночи, успев часа три поспать, Виктор Мазников вытянул свою роту на узкой деревенской улочке. Высоко в безоблачном небе стояла почти полная луна. «А вот это ни к чему! Лучше б уж моросило», — с досадой подумал он.

Двигатели «тридцатьчетверок» глухо урчали на малых оборотах. Вдоль колонны мелькали темные фигуры, слышались негромкие голоса.

К машине Мазникова подошли командиры взводов.

— Вопросы ко мне есть? — спросил он.

— Нет.

— Не путать сигналы. Повторяю: передний край проходим на участке два километра южнее господского двора Эржебет. — Посвечивая себе фонариком, он развернул карту. — Затем двигаться вдоль придорожной посадки. Без грохота, в мягких тапочках. Рощу юго-западнее высоты 188, 0 обходим справа. Один взвод идет уступом влево — на подавление противотанковых средств противника. Место сбора — отдельные домики два километра южнее населенного пункта Шаркеси. Дальнейшие распоряжения — на месте. По машинам!

Застегнув полевую сумку и перекинув ее с колена на бок, Виктор секунду-другую смотрел вслед побежавшим к машинам командирам взводов, потом не спеша поднялся в свою «тридцатьчетверку», скомандовал механику «Вперед! » и сам остался стоять в круглой дыре башенного люка.

Колонна тронулась. Залитая лунным светом безлюдная улица задрожала от тяжелого лязга гусениц и гула танковых моторов. Эти звуки заглушали все остальное, и Виктору показалось, что там, на переднем крае, куда шла сейчас его рота, стоит тишина. Лишь далеко-далеко взлетали в той стороне осветительные ракеты..,

6

Генерал-лейтенант Росс, командир 44-й немецкой пехотной дивизии, незадолго до рассвета приказал свертывать штаб. Он решил, пользуясь ночной темнотой и известной усталостью русских после недели непрерывного наступления, оторваться от них под прикрытием небольших арьергардов и вывести дивизию из-под угрозы окружения.

Телефонисты начали сматывать линию связи. Все распоряжения были отданы еще вчера вечером, обстановка была ясна, и два пехотных батальона, выделенные на прикрытие, можно было уже считать батальонами смертников или батальонами пленных. Надеясь сбить с толку стоявшие против них советские части, ждавшие утра, чтобы снова рвануться вперед, немцы открыли артиллерийский огонь и на одном из участков, в районе небольшой высотки, предприняли даже вылазку с явным намерением улучшить свои позиции.

Росс не интересовался, что там происходит и как там обстоят дела. Он был твердо убежден, что страх, которым была последние дни объята его дивизия, сейчас и лучший командир, и лучший эвакуатор, и лучший организатор. Когда войска уходят с передовой, контролировать их не надо: этот приказ выполняется быстрее и точнее всяких других.

Застегивая шинель, Росс вышел на парадное крыльцо особняка. Часовой у двери щелкнул каблуками и вытянулся. Командир дивизии даже не заметил его, как не замечают предметов, мимо которых приходится проходить каждый день.

На улице было свежо. Полная луна стояла на западе низко над горизонтом, перечеркнутая ветками росшего около крыльца куста сирени. Пахло морозом, гарью и бензином. С той стороны, где утром должны были погибнуть два батальона прикрытия, слышалась редкая пулеметная стрельба.

Адъютант распахнул перед Россом дверцу открытого «штейера».

— Пять минут назад по маршруту вышел танк. Два бронетранспортера пойдут сзади, — доложил он. — Можно ехать?

Росс молча кивнул.