Юго-запад

Здесь ехать стало трудней. Все было забито машинами, танками, повозками. Возле бессильно сникших в серую воду дунайских мостов толпились жители. Опять кто-то играл на аккордеоне, где-то не очень стройно пели хором, в переулочке слева дымила полевая кухня, и к ней тянулась длинная шевелящаяся очередь старух, стариков, ребятишек в оборванной пестрой одежде.

Повернули направо, долго ехали по узким, то поднимающимся, то опускающимся улицам, пока не остановились возле небольшого скверика, заполненного солдатами. Дружинин поманил пальцем сержанта, сидевшего на подножке крытой полуторки:

— Чье хозяйство?

— Мазниковцы, товарищ гвардии полковник! — козырнув, весело ответил солдат.

«Мазниковцы, — повторил про себя начальник политотдела, — Помнят своего командира... Был бы он жив.., — У него перехватило дыхание. — Мазниковцы... Память».

— Штаб бригады далеко?

— Где-то здесь, товарищ гвардии полковник. Сейчас мы по указочкам пошукаєм.

Гурьянов развернул папку, озаглавленную «На подпись», и начал не спеша, лист за листом, читать все, что приготовили для него кадровики. С бумаг вставали перед ним десятки фамилий, скупые описания будничных боевых дел солдат, сержантов и офицеров. И все это воскрешало в памяти командира корпуса каждый день боев и там, западнее Будапешта, и здесь, в лежащей на правом берегу Дуная Буде. На некоторых наградных листах после краткого рассказа о воинском подвиге стояла приписка: «Погиб смертью храбрых в бою у населенного пункта Замоль... », «... у господского двора Петтэнд», «в боях за освобождение Буды». Мелькнула фамилия Мазникова.

«Мазников Иван Трофимович, гвардии полковник, командир гвардейской механизированной бригады.. »

Гурьянов вздохнул и стал читать представление к награде: «... Своей личной отвагой и мужеством гвардии полковник И. Г. Мазников показывал образец выполнения воинского долга. Вверенная ему часть проявила массовый героизм во время боёв у населенных пунктов Гардонь, Киш-Веленце, Каполнаш-Ниек и непосредственно в Буде. Был смертельно ранен, руководя подготовкой штурма горы Геллерт... Достоин посмертного присвоения звания Героя Советского Союза».

Гурьянов подписал бумагу, которая теперь должна была пойти выше, в штаб армии, и на минуту задумался. «Эх, кадровики! Нe так, не такими бы казенными словами рассказать об этом человеке! » Он перевернул другой листок. Опять приписка: «Погиб при штурме вражеских укреплений на горе Геллерт..» Вот она, цена той тишины, которая стоит сейчас над Будапештом!..

В дверь тихо постучали, и Гурьянов, поморщившись, недовольно поднял голову;

— Да, прошу!

Вошел начальник политотдела. Его лицо было торжественно-сияющим.

— Включайте радио, Иван Никитич! Приказ. Я был у связистов, услышал позывные и — к вам. Полагаю, Будапешт!.,

Трофейный, исправленный штабными радистами «телефункен» стоял на тумбочке рядом со столом, и Гурьянов, не поднимаясь, повернул черную круглую рукоятку. Шкала вспыхнула золотисто-алым светом. Послышалось шипение, хрип, свист. Генерал тронул вторую рукоятку, в комнату на мгновение ворвались резкие звуки джазовой музыки, потом обрывок английской фразы и наконец — знакомый, мощный голос московского диктора:

— Говорит Москва!..

Гурьянов встал.

— Приказ Верховного Главнокомандующего. Тринадцатое февраля тысяча девятьсот сорок пятого года...

— Будапешт! — уверенно сказал Дружинин, когда диктор назвал фамилии сразу двух командующих фронтами — маршалов Малиновского и Толбухина.

«... Войска Второго Украинского фронта при содействии войск Третьего Украинского фронта после полуторамесячной осады и упорных боев в трудных условиях большого города сегодня, тринадцатого февраля, завершили разгром окруженной группировки противника в Будапеште и тем самым полностью овладели столицей Венгрии городом Будапешт — стратегически важным узлом обороны немцев на путях к Вене.

В ходе боев в городе Будапеште войска Второго Украинского фронта взяли в плен более ста десяти тысяч солдат и офицеров противника во главе с немецким командующим будапештской группы войск генерал-полковником Пфеффер-Вильденбрухом и его штабом, а также захватили большое количество вооружения и различного военного имущества... »

«Ну вот и конец! » — подумал Гурьянов. Странно, но вместе с огромной, переполнившей его радостью где-то в самой глубине души всколыхнулось на минуту неопределенное чувство, чем-то похожее на грусть. Он уже как-то привык к этому слову — «Будапешт». Теперь наступила пора расставания.

— Поздравляю, Иван Никитич, — чуть дрогнувшим голосом сказал начальник политотдела, взяв в свои большие теплые руки руку генерала. — С победой! А салют-то, салют-то какой! Двадцать четыре из трехсот двадцати четырех! Куда ж теперь дальше? На Вену?

— Куда прикажут. На Вену так на Вену. На Берлин так на Берлин!

КНИГА ВТОРАЯ ВЕСНА ЗА ДУНАЕМ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ МАРТОВСКИЙ ВЕТЕР

1