Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Избирательный закон 1953 г. допускал процедуру соревнования кандидатов, делегируемых республиканскими (краевыми/областными) представительными органами: каждый член веча мог предложить одного кандидата, а каждые пять членов этого веча могли предложить столько кандидатов, сколько избирается депутатов (ст. 134). Особо оговаривалось, что «после выдвижения кандидатур председатель веча объявляет фамилии всех выдвинутых кандидатов», а также «фамилии всех выдвинутых кандидатов вносятся в избирательные бюллетени в порядке их выдвижения» (ст. 135), а «избранными считаются те кандидаты, которые получили большинство голосов всех членов представительного органа» (ст. 137). Конечно, всеми этими мелкими демократическими уступками, внесенными их разработчиками и принятые законодателями, очень сложно было воспользоваться в условиях однопартийной тоталитарной системы.

Дело Джиласа. Негативное отношение к общественно-экономической системе Советского Союза сформировалось в югославской общественной мысли на поздних стадиях советско-югославского конфликта 1948 г. Отказ югославского руководства от развития страны по советской модели в начале 1950-х годов потребовал рационального объяснения причин конфликтных отношений с советским блоком, которые стали находить в искажении советским руководством (прежде всего Сталиным) марксистско-ленинского учения, приведшем к серьезным деформациям в развитии СССР.

Наиболее последовательный и обстоятельный разбор советской системы был сделан М. Джиласом в нескольких статьях и лекциях, объединенных в 1950 г. в брошюре «Современные темы». Автор, занимавший одно из высших мест в партийно-государственной верхушке, курировавший всю агитационно-пропагандистскую работу, доказывал, что в СССР сложился государственный капитализм, управляемый «иерархически дифференцированной кастой бюрократов» и призывал к продолжению «творческого применения марксизма-ленинизма в югославских условиях»³⁰. Во время VI съезда КПЮ/СКЮ (ноябрь 1952 г.) позиция Джиласа получила широкую поддержку во многих выступлениях, а в резолюции форума отмечалось, что «Советский Союз играет роль новой агрессивной империалистической силы, претендующей на мировую гегемонию»³¹.

Летом 1952 г. в югославской публицистке развернулась дискуссия относительно формы правления в Советском Союзе. Поводом стала статья Джиласа «Класс или каста», опубликованная 5 апреля 1952 г. В ней ставился вопрос: появился ли в Советском Союзе новый класс (или каста) как бюрократический слой, который управляет государством и тормозит дальнейшее развитие общества. Статья вызвала различную реакцию, разные мнения и полемику между теми, кто одобрял тезис Джиласа, и тем, кто его не разделял³².

Постановка этой и других проблем в печати способствовала тому, что имя Джиласа становилось все более популярным. Шаг за шагом он превращался во все более весомую политическую фигуру в югославском руководстве, выделяясь из других политических деятелей в окружении Тито. Тому, что его популярность в масштабах Югославии становилась почти равной первому лицу, в большой мере способствовала сама сфера его деятельности – пропаганда, идеология, участие в международной деятельности. В частности, именно он был одним из самых активных сторонников политики борьбы с бюрократизмом, резко и ярко высказываясь об этом в СМИ, именно он стал автором нового названия коммунистической партии, переименованной на ее VI съезде в Союз коммунистов Югославии. Аплодисменты, которыми встретили делегаты съезда краткое выступление Джиласа, произнесенное по случаю годовщины Октября, в котором советские вожди осуждались за предательство заветов революции, были громче и сильнее, чем самому Тито³³.

Вместе с тем, уже в 1952 г. некоторые идеи Джиласа наталкивались на холодный прием в высшем югославском руководстве, что вынуждало этого амбициозного и эмоционального политика, хотя и со ссылкой на состоявшееся обсуждение на политбюро, обращаться к партийным форумам напрямую. Его призыв к пленуму ЦК в мае 1952 г. о необходимости подготовки новой программы партии³⁴ не нашел последователей. Повторное возвращение Джиласа к проблеме новой программы на партийном съезде в ноябре³⁵, также не нашло отражения в итоговых документах форума. Не исключено, что его стремление поставить в повестку дня вопрос о новой программе (входившее, впрочем, в круг его партийных обязанностей) воспринимались в окружении Тито не только как несвоевременное, но и как желание возглавить комиссию по ее разработке, что превращало его в партийного теоретика, своего рода «властителя дум» в стране. В доступных к изучению документах нет еще определенного ответа на вопрос о первых разногласиях в югославской верхушке. Тем не менее, комиссия по подготовке новой программы партии была создана значительно позднее, лишь в феврале 1957 г., после того как ее главный инициатор оказался в тюремных застенках того режима, в становлении и укреплении которого он сыграл далеко не последнюю роль.