Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Впрочем, дискуссионная форма написания статьей и стиль обращения к читателям позволили Джиласу воспринимать выраженные в его адрес опасения как одну из целей публикации. К этому времени он сам сгруппировал негативные отклики читателей в свой адрес, разделив обвинения на четыре группы. Одни называли его «философом без связи с действительностью», другие – «пишущим для заграницы», третьи – автором, который «начал удаляться от диамата и истмата и марксизма-ленинизма», а четвертые даже указывали, что «вокруг статьей собирается реакция и использует их против „наших“ людей и установок». Действительно, в завуалированной порой форме, Джилас ставил в своих статьях самые разнообразные вопросы. Попытка, к примеру, затронуть вопрос о том, «всегда ли интерес какой-либо партии или группы, или вождя, является и должен всегда быть одинаковым с интересами народа, общества» и «когда происходит или может произойти, хотя бы в наших условиях, расхождение или столкновение между ними»⁴⁴, ставил в тупик тех, кто привык не задумываться над формулировками, продолжая по инерции жить по прежним нормам.

В начале 1954 г. в специально основанном для дискуссионных выступлений журнале «Новая мысль» появилась статья Джиласа «Анатомия морали», в которой язвительно высмеивались быт и нравы высшей партноменклатуры. Одновременно продолжали выходить его статьи в «Борьбе». Джилас продолжил их написание и публикацию, хотя в конце 1953 г. получил достоверное сообщение о том, что Тито весьма недоволен тем, что он делает. В последней из статей, озаглавленной «Революция», в весьма неконкретной форме противопоставлялись партия югославских коммунистов времен Второй мировой войны (в терминологии тех лет – «национально-освободительной борьбы и революции») и современный СКЮ. В прошлом, писал он, «партия была формой объективного процесса, формой сознательной и организованной, даже и решающей по своей сознательности и организованности для дальнейшего развития. Но если это было так, и она была такой, этим она не получила пропуск в вечность, чтобы только ей и в той же форме быть и в дальнейшем полным выразителем воли и действий масс»⁴⁵.

10 января 1954 г. исполком ЦК СКЮ сделал официальное заявление, указав, что статьи Джиласа, в особенности «Анатомия морали», являются плодом его собственных размышлений и «в своей основе противоречат мнению всех остальных членов Исполнительного комитета, духу решений VI съезда… Он печатал их, не обсуждая предварительно со своими товарищами по Исполнительному комитету те идеи, которые в них собирался опубликовать, несмотря и вопреки тому, что некоторые товарищи во время публикации первых статей из этой серии указывали ему не только на теоретическую и политическую ошибочность его предположений, но и на очевидный вред, которые такие статьи могли нанести идейному единству и развитию Союза коммунистов, строительству социалистической демократии»⁴⁶. После этого в «Борьбе» появились материалы с критическим разбором идей Джиласа.

Взгляды и поведение Джиласа стало предметом специально созванного (проведенного без его участия) заседание исполкома ЦК СКЮ 12 января 1954 г.⁴⁷ Как свидетельствует запись, Тито был взбудоражен позицией Джиласа еще до выхода из печати памфлета «Анатомия одной морали». К действиям Джиласа он применил определения «антипартийный и контрреволюционный выпад», «мелкобуржуазный анархизм» и высказался за применения к нему мер, которые на законных основаниях позволят «разобраться» с ним и «с теми, кто его поддерживает», так как вокруг него, как знаменосца, «собрались мелкобуржуазные интеллектуалы, студенты». Заявив об «огромной ответственности перед рабочим классом», Тито указал на «невозможность поступить либерально» («рабочий класс это не одобрит»), посчитав необходимым «совершить политическую ликвидацию» Джиласа. Его теоретические и политические подходы – «конфузия, но нужно отнестись к ним совершенно серьезно»⁴⁸.