Юла и якорь. Опыт альтеративной метафизики

Таким образом, квантовый характер восприятия, сознания, эффективных теорий и эффективных практик является некой непреложностью, благодаря чему его строгая квантованность легко теряется из виду. Но о ней всегда можно напомнить, обратившись, например, к просьбе Витгенштейна: «Принеси мне палку и щетку, в которую она воткнута». Это подходящая формула для пресечения всякой незаконной химерологии, спонтанного расфокусирования той или иной «хорошей данности». Чаньские и дзенские наставники, несомненно, одобрили бы подобное применение, поскольку можно просто огреть палкой по спине, а можно заставить мысленно воткнуть эту палку в щетку и принести требуемый объект – эффект, в сущности, будет тем же.

Следует также заметить, что археологические раскопки «на руинах Рима», то есть в межквантовых проемах свернутых и свернувшихся измерений, требуют не только наличия определенных инструментов (швабры Витгенштейна, бритвы Оккама и др.), но и отсутствия, точнее отключения, некоторых стандартных установок сознания. Должна быть, например, отключена установка на фактичность в позитивистском смысле. Дело в том, что с позиций этой установки о виртуальных частицах, собственно, нечего сказать: «Они не то что бы есть», – заметил один физик[33], добавив, что и отрицать их нет никаких оснований. Ну а вот что писал Фрейд, автор самого успешного проекта реставрации:

«И вот поразительно то, что эти инфантильные сцены не всегда верны. Да-да, в большинстве случаев они не верны, а в некоторых отдельных случаях находятся в прямой противоположности к исторической правде. Вы видите, что это открытие, как никакое другое, способно дискредитировать или анализ, приведший к такому результату, или больных, на высказываниях которых построен анализ, как и все понимание неврозов. А кроме того, есть еще нечто весьма смущающее. Если бы вскрытые анализом инфантильные переживания были бы всегда реальными, у нас было бы чувство, что мы стоим на твердой почве, если бы они всегда оказывались поддельными, разоблачались бы как вымыслы, фантазии больных, то нам нужно было бы покинуть эту колеблющуюся почву и искать спасения на другой. Но ни то ни другое не соответствует истине, а положение дел таково, что сконструированные или восстановленные в воспоминаниях при анализе детские переживания один раз бесспорно лживы, другой раз столь же несомненно правильны…»[34]

Столь честное признание нечасто встретишь в гуманитарных дисциплинах, тем более что оно и вправду принадлежит лучшему реставратору свернутых измерений. Теперь опять к сравнениям. Гоголь, обладатель абсолютного инферноскопического зрения, не ставил себе задачи систематизировать и «взаимно упорядочить» обнаруживаемую повсюду чертовщину. Зато он установил знак принципиального инфернального равенства между той нечистью, что водится на хуторе близ Диканьки, и той, что встречается на Невском проспекте, – подобное не удалось даже Кафке, тоже обладателю отменного инферноскопического зрения. Зигмунд Фрейд, можно сказать, заглянул в ту же расщелину, но провел целенаправленную выборочную реставрацию – именно поэтому проявленная честность самоотчета дорогого стоит.

Честный физик сказал бы, что в облаке виртуальных частиц или в межорбитальном пространстве атома нет ничего фактического; кое-где можно говорить о распределении вероятностей, кое-где предположение о существовании может быть полезным для той или иной эффективной теории – хотя чаще всего оно является безразличным. Ну а Фрейд? Вот еще одна цитата из того же произведения: