Юла и якорь. Опыт альтеративной метафизики

Ехал трамвайчик,
В трамвайчике зайчик.
Трамвайчик как дернет,
А зайчик как пе…
Петр Иванович, пока вы тут спали,
Вас мухи чуть не обо…
Небо сразу потемнело,
На море началась качка,
У матросов началась сра…
Сразу вызвали врача.
Пришел врач в черном фраке,
Пуговицы на самой сра…
Сразу видно – интеллигентный человек!

Таким образом, задано странное множество, в котором фигурируют зайчик в трамвайчике, Петр Иванович, летающие мухи, матросы на палубе перед грозой и черт знает что еще. Каждый отдельный ближайший переход хоть чем-то мотивирован, в данном случае рифмой или ее обрывом: но если мы опустим первое звено, мы никогда не сможем установить, откуда взялся Петр Иванович, точно так же, как не знаем, откуда взялся зайчик.

При всей кажущейся экзотичности именно такие многообразия и окружают нас со всех сторон; сама текущая жизнь есть многообразие, составленное по принципу цепей Маркова. И если спросить себя, где же истоки всех микрособытий и происшествий, складывающихся в цепочки повседневности, то придется признать: там же, где родина Петра Ивановича. А согласно нашей модели, этого не знает даже сам зайчик… В сущности, если исходить из точности и честности самоотчета, то многие смертные на вопрос «Почему ты прожил именно такую жизнь?» могут сослаться на эту же причину, на какой-нибудь внезапный поворот марковского ветвления.

В общем разрезе хронопоэзиса это стадия недостаточной консолидированности универсума. Или речь идет о фоновых процессах, сопровождающих все закономерное и детерминированное, о чем-то вроде выбросов-флуктуаций виртуальных частиц. Природа-фюзис, напротив, есть среда, прошедшая всестороннюю обработку временем.

Но прервем эту марковскую цепь, связывающую протуберанцы времени до упрочения причинной связи, позволяющей не терять из виду однажды включенные в эту связь элементы. Отметим лишь еще раз, что описанный здесь способ связи – скорее даже способы, поскольку цепи Маркова не исчерпывают этого химерного многообразия появляющихся и исчезающих протуберанцев, – это зависшее и над событийностью, и над причинной связью марево, есть нечто более рутинное и повсеместное, чем прошитая каузальными нитями природа-фюзис. Это типичные, но никогда не принимаемые во внимание хухры-мухры. Просто мы обладаем неучтенной Кантом способностью не замечать непрерывно возникающие ветвления, игнорировать их.

Речь, однако, идет о спонтанной деятельности сознания или, быть может, психики. Поскольку непрерывно возникающие ассоциативные цепочки не считываются ни познанием, ни деятельностью сознания вообще, именно негативное умение не поддаваться такому ветвлению может считаться добродетелью мыслителя.

Самопроизвольное склеивание ассоциаций, имеющее в данном случае особое имя – расфокусирование воображения, – и состыковка мысли из интенциональностей не рассматривались в аспекте своего родства и совместного генезиса, но они, конечно, имеют аналоги в сфере фюзиса. Например, игнорирование, неразличение, забвение непрерывных кульбитов в природе происходит потому, что для них нет пространства (вспомним основополагающий тезис квантовой механики о невозможности точной локализации частиц: где находится электрон, когда он между разрешенными уровнями-орбитами? Он, так сказать, в провале памяти материи, его словно бы и нет).

А где Петр Иванович? Откуда он возник и куда исчез? А ведь весь фюзис окутан такими виртуальными облаками, но сами облака не принадлежат к природе прежде всего потому, что для них нет места, нет пространства.

Такова параллель. Марковские цепи, фоновые ветвления игнорируются сознанием и восприятием, как бы не существуют, потому что не удерживаются в существовании как памяти (в длительности). Для образуемых таким образом последовательных множеств нет памяти.

Аналогичные последовательные множества в природе не удерживаются, поскольку для них нет пространства. Нет закрепленного за ними пространства, которое удерживало бы их как хорошая память, так что эти протуберанцы, успев или не успев образовать узор иллюминации, исчезают и возникают вновь, вот только принципиально неясно, возникают те же самые или другие… Работа времени еще только должна снабдить их двойной зацепкой – пространством и причинной связью, и прочность этих зацепок уже на порядок выше, чем защелкивание в суперпозицию, чем квантовая нелокальность или произвольный участок марковской цепи.