Юленька

Второй, напротив, подходил этому сложному городу как никто другой – со своей напускной интеллигенцией, пафосным гуманитарным вузом, очками, полузадушенной в детстве астмой и тщедушным телосложением. Он как жить эту жизнь не знал совсем, но мнил себя в этом экспертом и уже тогда точно мог сказать, где его идеальное место. Он думал о будущем и планировал его, как режиссер жаждущий снять фильм по первоклассному сценарию, а в конце – обязательно получить Оскар.

Эти двое, будто встретившиеся на перепутье двух миров, сидели под нервно мерцающей тусклой лампой и негромко говорили о том единственном, что теперь их связывало.

– Так Юлий вернулся в Польшу? – Артур нервно поправил очки.

– Не знаю, – меланхолично отозвался Витя. – Разве это важно? Главное, чтобы он нашел место, где ему будет хорошо.

Повисла пауза – тягучая, липкая, будто кто-то щелкнул пальцами и остановил время, и теперь они оба вязли в этой мерзкой, обволакивающей неловкостью тишине. На полутемной лестнице было не слышно ни звука, словно их окружали сплошь нежилые квартиры.

– Думаешь, здесь ему было совсем плохо? – задал Артур действительно важный вопрос.

Витя задумчиво взглянул на темное небо сквозь заляпанное стекло, неторопливо выпустил парочку дымных колечек к потолку и только после этого снова посмотрел на Артура. Глаза его были такими светлыми, будто они, как и волосы, выгорели на солнце и теперь пронзали до печенок своей ясностью.

– Думаю, ему было по-разному, – протянул Витя все таким же ровным голосом. – Когда-то хорошо, когда-то плохо.

Они оба снова замолчали, невольно разделяя эту ответственность на двоих за чужое «хорошо» и «плохо», как частички какого-то большого пазла, без которых общая картина бы не сложилась.

– С тобой ему точно было хорошо, – уверенно заявил Артур. – Ты отличный друг.

– Лучший – не значит, отличный, – усмехнулся Витя.

– Нет, правда, ты вытащил его, – настаивал Артур. – Сделал то, что не сделал, например, я.

Щелкнула зажигалка, и к потолку поднялась новая струйка дыма. По чуть запотевшему окну бежали быстрые капли – ночной питерский дождь набирал силу.

– Точно не будешь?

– Нет, я же не курю.

– Снова?

Артур отмахнулся. Бросать курить и начинать снова так и осталось его самым постоянным хобби. Некий из раза в раз повторяющий ритуал борьбы между тем, как надо и как хочется. Неприлично внутренне свободному Вите было этого не понять.

– Ты ведь знаешь Юлика: никто из нас ничего не смог бы сделать с этим, если бы он сам не захотел, – вернулся к их разговору тот. – Ни ты, ни я, ни Максим.

– Максим? – Артур даже подпрыгнул на подоконнике. – А это еще кто?

Витя развел руками.

– Его новый парень?

– Скорее – друг. Кто-то, кто смог его понять в тот момент, наверное, – все же пояснил Витя. – Он ездил с нами, веселый такой, общительный парень. Потом он пропал куда-то.

– Красивый?

– Хрен его знает, нормальный.

– Они спали вместе?

– Я свечку не держал.

Разговор снова заглох, как старый мотор, хотя обсудить было нужно еще многое.

– Расскажи что-нибудь еще, пожалуйста, – не удержался Артур. – Про Юлю.

– Что именно?

– Все.

Витя начал с начала: и про встречу в общежитии, и про то, как еще полдня Юлий прятался в их бывшей комнате, вздрагивая от каждого шороха. Он был измучен, но настроен решительно, готовый, казалось, на все.

– Дима так и не приходил? – вклинился Артур.

– Брось, эту историю уже все знают.

– Но что из этого правда?

Судя по рассказам, Дима приходил: ломал дверь, бил стекла, угрожал Вите ужасной расправой, сидел в его комнате сутки в надежде подловить своего беглеца.

– Спустя неделю, как я вернулся, увидел его со стремянкой в холле, – пожал плечами Витя. – Ни слова мне не сказал. Ни разу.

– Значит, для него все вернулось на круги своя?

– Получается, что так.

Во дворе кто-то заорал, сработала автомобильная сигнализация. Пару минут они пялились в темноту ночи, пытаясь разглядеть нарушителей спокойствия, пока разрыв в их коконе не затянулся обратно. Реальности, что была вне окружающих их стен, сейчас не было места.

– А что было потом? После того фестиваля, парома и Швеции, – полюбопытствовал Артур.

– Он взял билеты домой. Сказал, соскучился по родителям.

– А прикинь, если на самом деле он вернулся в Питер? Просто никому не сказал.

– Я бы на его месте так и сделал, – улыбнулся Витя, потушив сигарету.

– Все жду, что сейчас из квартиры высунется его башка, и он заорет на нас, что, мол, либо ебитесь уже, либо хватить секретничать… – Артур отразил его улыбку.

Они оба замерли, представляя эту картину. Казалось, Юлий смог бы оживить любую тусовку, даже такую бесперспективную, что столкнула этих двоих сегодня.

– Хочешь, я тебя подвезу? – вдруг предложил Витя.

– Ты и автомобилем успел разжиться? – дернул бровью Артур.

– На такси подвезу, – усмехнулся Витя. – Пока мосты не развели.

Глаза у Вити были такие светлые-светлые. Слишком светлые для всего этого питерского дерьма. Может быть даже и для всей этой дерьмовой жизни – тоже.

– Мы с тобой не Дима с Юлей, Витя, – покачал головой Артур и спрыгнул с подоконника. – У нашей сердечной истории простой и понятный конец.