Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Через три дня он выступил вслед за противником, но вскоре встретился с делегацией, предложившей обсудить условия капитуляции. Цезарь распорядился, чтобы гельветы остановились и ждали, когда он приблизится к ним и объявит свое решение. Они подчинились, тем самым показывая, что не собираются тянуть время и искать более выгодные условия. По прибытии Цезарь потребовал выдать заложников, а также вернуть рабов, бежавших от своих хозяев или захваченных во время похода. Воины гельветов также были разоружены. Первой же ночью около 6000 человек из одного клана снялись с лагеря и отправились на восток по направлению к Рейну. Цезарь разослал гонцов по пути их следования с таким же строгим предупреждением, какое он дал лингонам. Беженцев привели обратно и продали в рабство, исключив из договора о капитуляции, распространявшегося на всех остальных. Потом гельветам и большинству их союзников было приказано вернуться на родину и снова поселиться там. Аллоброги, проживавшие в провинции Цезаря, получили предписание снабжать возвращающиеся племена зерном, пока они не восстановят свои сожженные поселки и не начнут возделывать поля. По просьбе эдуев Цезарь разрешил им поселить бойев на землях в границах их племенной территории. Стабильность на землях, примыкавших к Трансальпийской Галлии, была восстановлена, но очень дорогой ценой. В заключение Цезарь утверждает, что из 368 000 человек, перечисленных в списках, захваченных у гельветов, лишь 110 000 человек вернулись домой; 32 000 бойцов, за исключением убитых в сражении, поселились в Галлии, а еще 6000 беженцев были проданы в рабство, что в итоге дает огромную недостачу в 220 000 человек. Как всегда, мы не знаем, насколько точными были эти цифры. Огромные толпы людей могли просто рассеяться перед лицом римской угрозы, как это сделали тигурины на Соне. Тем не менее многие — возможно, десятки тысяч — были убиты или погибли от голода впоследствии. Ужас, охватывающий современного человека при мысли о таких огромных человеческих потерях, не должен заслонять от нас реакцию римских читателей Цезаря на подобную статистику. Для них опасное передвижение враждебных народов было остановлено и их провинция, расположенная недалеко от самой Италии, обрела безопасность на будущее. В своих «Записках» Цезарь часто пользуется глаголом parcere, означающим «умиротворять» и подразумевавшим разгром или уничтожение любого народа, отказавшегося признать верховную власть Рима. Рах, или «мир», был итогом победы Рима. С точки зрения римлянина, на северной границе Республики воцарился мир [24].

ДРУГ РИМСКОГО НАРОДА

Наступило лето. До окончания военной кампании оставалось еще несколько месяцев, но этого времени не хватало для переброски войск на балканскую границу. Цезарь уже одержал крупную победу, но жаждал большего и не хотел предаваться бездействию даже на короткий срок. Вскоре ему представилась возможность для новой военной вылазки. От большинства галльских/кельтских племен центральной Галлии к Цезарю прибыли делегации, поздравлявшие его с разгромом гельветов. Эти восхваления отчасти могли быть искренними, но по большей части они были продиктованы необходимостью поддерживать хорошие отношения с мощной державой, распространяющей свое влияние в регионе. Посланцы попросили разрешения устроить сбор всех племен, на котором они могли бы встретиться с Цезарем и представить свои петиции. Во время очередной драматической сцены послы бросились к ногам проконсула (?), и друид Дивитиак, говоривший от лица всех собравшихся, попросил Цезаря защитить их от германского царя Ариовиста. По его утверждению, человек, приглашенный на помощь секванам, с тех пор привел и поселил на их землях 120 000 своих соплеменников и взял заложников у всех племен. Галлы жаловались на его тиранию и называли его «диким и необузданным варваром». В ближайшее время ожидалось прибытие еще большего количества германцев, и Цезаря просили «защитить всю Галлию от обид со стороны Ариовиста». Представители секванов молча поддержали эту просьбу, а когда Цезарь поинтересовался, почему они молчат, Дивитиак ответил, что они страшатся жестокости Ариовиста и не могут говорить из опасения, что их мольбы станут известны германцам. Цезарь заверил собравшихся вождей, что позаботится об этом деле и воспользуется своим авторитетом, чтобы умерить воинственный пыл Ариовиста и прекратить бесчинства. Как проконсул, стоящий во главе провинции, он относился к положению со всей серьезностью и считал, что должен поддержать эдуев, преданных союзников Рима. Кроме того, его беспокоила появившаяся у германцев привычка переходить через Рейн и массами селиться в Галлии; в дальнейшем это могло привести к переселению народов в масштабе, сравнимом с вторжением кимвров и тевтонов [25].