Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Цезарь поспешил в город и организовал оборону. В провинции не было легионов, но имелось несколько когорт, набранных из местных жителей. Кроме того, Цезарь привел с собой некоторое количество новобранцев из Цизальпийской Галлии, а племена, жившие в провинции, предоставили ему конные отряды. Часть этих сил он использовал для защиты от нападений и вскоре вынудил нападавших отступить, но основному войску приказал сосредоточиться в землях гельвиев — одного из галльских племен, живших в провинции. Отсюда он повел свою наспех собранную и почти не обученную армию через Кевеннский перевал и вторгся в земли арвернов. Они были застигнуты врасплох, так как зима еще не закончилась и даже местные жители считали, что горные тропы занесены снегом и непроходимы. Солдаты Цезаря расчистили путь через шестиметровые сугробы, и Цезарь, оказавшись на неприятельской территории, сразу же разослал во все стороны небольшие конные отряды с приказом жечь деревни и убивать всех, кого они встретят на своем пути. Причиненный ущерб вряд ли мог быть значительным, но атака создала впечатление начала крупномасштабного вторжения. Гонцы отправились к Верцингеторигу, стоявшему с главной армией примерно в 100 милях к северу среди битуригов. Галльский вождь повел армию на юг, чтобы подбодрить соотечественников. После двух дней грабежа Цезарь передал командование молодому Дециму Юнию Бруту с указанием продолжать конные набеги «на возможно большем пространстве». Проконсул объявил, что он должен вернуться в провинцию для набора новых войск и союзной конницы, но приедет обратно через три дня. Казалось, он был уверен, что это известие быстро достигнет противника, так как после перехода через горы быстро поскакал в Вену (Вьенн), где его ожидала заблаговременно высланная конница. Не задержавшись даже на одну ночь, он двинулся дальше через земли эдуев, пока не соединился с двумя легионами, зимовавшими среди лингонов на севере. Там он остановился, но разослал гонцов в другие легионы и приказал им сосредоточиться в окрестностях города Агединка. Это был дерзкий и рискованный поход через потенциально враждебную территорию. Светоний рассказывает о том, как Цезарь переоделся галлом, чтобы соединиться со своей армией во время мятежа; если она правдива, возможно, имеется в виду как раз этот случай. Полководец воссоединился со своей армией. Теперь ему предстояло перехватить инициативу у противника [9].

Бросок через Кевеннский перевал ввел Верцингеторига в заблуждение, и ему понадобилось несколько дней для того, чтобы понять, что это был ложный маневр. Тогда он вернулся к своему плану войны с племенами, сохранившими лояльность Риму. Он снова выступил на север и напал на бойев, которые сопровождали гельветов в 58 г. до н. э., а потом получили разрешение поселиться на их землях по просьбе эдуев. Галльская армия осадила один из их главных городов под названием Герговия. Стояла зима, и было трудно наладить линии снабжения для легионов, если они находились на марше, поскольку у Цезаря не оставалось времени для сбора провианта и вьючных животных, но если бы он промедлил, то бойи могли капитулировать и присоединиться к восстанию. Тогда Верцингеториг получал свободу действия против других племен и кланов, союзных эдуям, и тем самым мог показать всем, что даже ближайшие союзники Рима не способны защитить своих друзей. В таком случае у любого племени осталось бы мало причин сохранять верность Риму. Чтобы «не навлечь на себя такой позор», Цезарь послал гонцов к бойям с целью известить их о своем приближении. Эдуи получили приказ заготовить достаточное количество провианта для снабжения армии. Оставив два легиона охранять армейский обоз в Агединке, Цезарь повел остальные восемь легионов на выручку бойям. Колонну сопровождало лишь легкое конное прикрытие, так как у Цезаря не было возможности объявить обычный сбор союзных контингентов. Римляне также взяли с собой мало провизии, и это означало, что они не смогут долго находиться в походе, пока не найдут, где пополнить запасы. Это была рискованная игра, но Цезарь не мог праздно наблюдать за тем, как мятеж разрастается и набирает силу. Бездействие рассматривалось бы как признак слабости, а смелые выпады и контратаки могли заставить вождей колеблющихся племен изменить свое мнение [10].