Юмор начала XX века [сборник]

Зачем, например, тебя понесло в прошлый четверг к Погодиным? Ведь глупо! Ну, сознайся, что глупо! Нет, ты сознайся хоть раз! Кроме того, я хотела тебя попросить… подожди, куда же ты? Да мне самой некогда! Вот чудачка! Воображает, что она одна занятой человек! Я еще утром должна была написать че — ты — ре… Да подожди же, Господи! Я хотела только сказать, что мое белое боа… Ну, ушла, и черт с тобой! Ужасно, подумаешь, огорчила!

Сунься‑ка другой раз с разговорами! Я тебя и слушать не стану.

У меня, милая моя, может быть, дела‑то побольше, чем у тебя!

Ужасный характер!

ПАЛАГЕЯ

Из кухни долго неслись всхлипывания, оханья и вздохи, которые, становясь все громче, перешли, наконец, в гнусавое бабье причитанье:

"И на ка — во — о ты — ы на — ас!.."

Тогда барыня встала, отложила газету, сняла пенсне и пошла в кухню.

На сундуке у окна сидела Палагея, закрыв голову передником, качалась из стороны в сторону и громко выла.

Барыня посмотрела, послушала — и все поняла: у Палагеи, очевидно, был в деревне незаконный ребенок, который умер.

— Палагея! — сказала барыня. — Прежде всего, будьте благоразумны. Ваши вопли привлекут к себе внимание соседей, и вам самой же будет неприятно удовлетворять их праздное любопытство.

Палагея показала из‑под передника один глаз, голубой с красными жилками, и сказала горько:

— А мне что! А по мне пущай все слышут! И был, и сплыл, и куда я теперь!

— Нехорошо роптать, Палагея! — строго остановила барыня. — Нужно покориться. Бог дал, Бог и взял!

— Бо — ог? — вдруг озлилась Палагея. — Какой же он Бог, коли он ни прачке, ни в мясную — никому не заплатил!

Барыня удивилась и от удивления даже надела пенсне.

— Что такое? Разве он был уже взрослый?

— Старый он был! Кабы не старый, я бы и не поверила! Ведь шутка сказать — восемнадцать рублев! Восем — на — адцать!

— Да о ком ты говоришь?

— Да про него же говорю, про генерала из пятого номеру. Дай, — говорит, — Полинька, взаймы. Я, — говорит, — тебе через месяц по телефону вышлю! А сегодня, — дворник говорит, — квартиру передал, а сам уехал. И на кого — о ты на — ас…

Барыня послушала, покачала головой и поехала к мадам Тузякиной, передовой женщине, посоветоваться насчет Палагеи.

Мадам Тузякина отнеслась к делу очень серьезно, с самой идейной стороны.

— Вы во многом виноваты! — сказала она Палагеиной барыне. — Вы привезли из деревни некультурную женщину и бросили ее в водоворот столичной жизни. Разве вы не сознаете, что на вас лежит обязанность развить ее? Она грамотная?

— Нет.

— Ну, вот видите! Купите ей азбуку, пошлите ее в театр, заставляйте ее рассказывать о своих впечатлениях. Это ваш долг.

Барыня купила азбуку.

— Вот, Палагея, завтра начнем систематически заниматься. Вам необходимо развить себя, иначе вы погибнете в водовороте столичной жизни. Вы были когда‑нибудь в театре?

— Еще бы! На Рождество Дарьин Микита водил.

— Ну, что же, понравилось вам?

— Ничего себе, пондравилось.

— Ну, и что же, хорошо там представляли?

— Оченно даже хорошо!

— А что же там представляли? Постарайтесь изложить последовательно.

— Да разное представляли. Кому пиво, кому закуску. Ну, а нам чай представляли с булками. Мне, ничего себе, пондравилось, только Микита говорил, что должны сахару больше давать.

Барыня удивилась и надела пенсне, чтобы лучше понять, в чем дело.

— Палагея! Да вы, верно, просто в трактире были, а не в театре.

— Зачем я в трактир пойду? Я в трактире сроду не бывала. Как Микита обещал, что в киятер сведет, и сорок копеек на билет взял, — значит, в киятер и повел.

Барыня подумала и сказала решительно:

— Знаете, Палагея, я лучше уж сегодня покажу вам буквы. К чему откладывать. Вот, видите, это "А". Поняли? "А". Повторите и запомните.

Палагея повторила, но не запомнила, и барыня, посоветовавшись с мадам Тузякиной, купила билет в драму.

— Вот, Палагея, сегодня вечером я вас отвезу в театр. Назад дорогу сами найдете. Смотрите внимательно и внимайте. Это вас разовьет, и вы перестанете верить людям, которые говорят, что деньги можно прислать по телефону.

На другой день барыня отвезла Палагею в театр, научила, куда сесть и куда смотреть, а сама вызвала к себе домой мадам Тузякину. Та лучше сумеет порасспросить Палагею о вынесенном ею впечатлении.

— Первое эстетическое пробуждение души. Это так интересно, — говорили дамы, прихлебывая чай с малиновым вареньем.

Потом собрались поиграть в четыре руки, как вдруг раздался звонок с черного хода.

Барыня удивилась, надела пенсне и пошла открывать.

— Палагея! Что случилось? Почему вы вернулись? Ведь, теперь еще только девять часов.

— Ничего не случилось, барыня, а только сегодня никакого представления не было.

— Как так? Что такое?