Юмор в науке, в истории и в жизни

Оппонент был человеком с положением. Он заведовал целой лабораторией, и поэтому, когда он попросил у Севы диссертацию «на некоторое время», Сева отказать не мог.

«Некоторое время» – понятие растяжимое. Шел месяц, другой, третий. На вежливые Севины намеки о возврате диссертации оппонент не менее вежливо извинялся и еще более вежливо просил подождать еще «некоторое время».

Сева ждал бы, может быть, до бесконечности. Нельзя же силу, а тем более закон, к собственному оппоненту применять. Неудобно как-то.

Но вдруг Сева выяснил, что его диссертацию читает вовсе не оппонент, а по очереди все сотрудники его лаборатории. Они время от времени при встрече и по телефону задавали Севе исключительно странные вопросы, касающиеся материалов диссертации. Особенно много вопросов задавал Борис Круглов. Сева старательно давал разъяснения.

Вскоре после Севиных разъяснений они напечатали свои собственные статьи на эту же тему.

Хоть Сева и был Хитрый, но этого стерпеть не мог. Диссертация была нужна ему самому для дальнейшей работы, и он однажды по телефону более твердо, чем обычно, попросил свою диссертацию. Оппонент не менее твердо попросил подождать «некоторое время».

Позор, но факт. За своей собственной диссертацией Сева пошел в библиотеку своего собственного института. А институт был солидный, и порядки в нем были строгие.

Вел как-то Сева опыт. Поглядит в свою диссертацию – и по ней раствор приготовит. Еще поглядит – и температуру кипения этого раствора отрегулирует и так далее. Да вдруг лопнула у него колба с ацетоном. Ацетон вспыхнул и весь на диссертацию попал. Запылала диссертация от высококалорийного текста. Подбежал к ней Сева Хитрый, подбежали и другие сотрудники. Да что там! Одна зола, ни мыслей, ни обобщений. Потребовали от Севы объяснений. Написал он докладную записку. Дали ему строгий выговор за халатность. Сам заместитель директора института ему нотацию прочитал и предложил немедленно найти способ вернуть аналогичный экземпляр в библиотеку института.

Какой там способ? Выдал Сева оппонента. Заместитель директора у того диссертацию отобрал и в библиотеку положил. Не может же солидный институт без своих собственных диссертаций обходиться. Ведь так и свои успехи не сможешь продемонстрировать.

Только Сева в библиотеке свою диссертацию теперь не берет. Он пользуется тем экземпляром, который по счастливой случайности не сгорел. Сгорела тогда совсем другая книга. И выговор с Севы Хитрого через год сняли за хорошее поведение.

И уж теперь свою диссертацию Сева никому не дает. Кто хочет ее изучить, пусть в библиотеку идет. Диссертация эта и теперь там лежит, и ее всякий прочитать может.

Вот с плагиатом, то есть с воровством чужих мыслей и работ, труднее. Ведь в библиотеке всех точно записывают: кто когда эту диссертацию читал. И уж после этого чужие мысли за свои трудно выдать.

Надо бы ученым для большего порядка электронную машину завести, которая бы точно, даже без автора, определяла, где действительно научная работа с новыми данными, где добросовестное и честное повторение для проверки и уточнения, а где плагиат.

А то ведь сами авторы не всегда за себя постоять могут. Которые из деликатности, которые – из-за недостатка времени, а которые и по причине смерти.

Взаимное тяготение

Видные ученые одной специальности всегда тяготели друг к другу. Тяготение это возникало задолго до того, как они становились известными, а тем более великими. Родство душ у них, очевидно, при рождении закладывается. Если же в какой-нибудь отрасли человеческой деятельности вдруг одновременно много выдающихся личностей объявляется, то сила взаимного тяготения может их всех в одну могучую кучку свести.

Начинается все это довольно просто. Почитают они труды друг друга и уже не прочь встретиться. Если один не знает, что делать в области, в которой другой преуспевает, то желание встретиться становится непреодолимым. Государственные границы и национальная принадлежность, как правило, роли не играют.

При встречах видные ученые друг друга даже через банкетный стол узнают и только и ждут, чтобы их друг другу представили.

О пользе таких встреч и говорить не приходится. Поговорят эти двое часок-другой – смотришь, два государства по несколько миллионов в соответствующей валюте выиграли. Вот и выступают всегда все разумные государства за широкий научный обмен.

Аркадий Васильевич Распадов был величина. Он глава предприятий, выпускающих электронную медицинскую аппаратуру, и видный ученый. Побывали как-то у него в гостях американские ученые. Посмотрели, как дело идет, и прислали ему приглашение посетить США в удобное для него время. Приглашение было подписано профессором Тейлором – председателем Национальной Ассоциации физиков США. Зная работы друг друга, ученые не прочь были установить личный контакт.

Поехал Распадов в США. Почерпнул он там порядочно, не меньше, чем американцы у нас. На прощанье в его честь, как и полагается, банкет устроили.