Юность

— Распоясались, — повторил он, — барина на вас не хватает! Да, барина… Ну ничево, ничево…

Еле заметный кивок, и урядник выметнулся из избы, топоча подкованными сапожищами. Минуту спустя в дом вошёл молодой человек, едва ли двадцати лет, одетый по последней парижской моде и пахнущий тонким парфюмом.

С брезгливым любопытством оглядев убогую обстановку, он скорчил гримаску, уместную больше кокотке, и быстро заговорил по-французски с исправником. Тот разом вспотел, подбирая слова, и молодой человек перешёл на русский, давшийся ему не без труда.

— Вово́… Владимир Александрович Турчинов, — поправился он, отчаянно грассируя, — владелец сих… как это будет на русском, шер ами?

— Пажитей? — предложил исправник, на что Вово́ неуверенно кивнул.

— Ваш… как это? Ах да… природный господин!

Большак вздохнул было прерывисто, но смолчал, наткнувшись на взгляд урядника.

— Обленились мужички, — заявил Вово́, расхаживая по избе, с надушенным платочком у носа, разглядывающий обстановку с видом этнографа, — буду у вас… порядок вести.

Не обращая внимания на хозяев избы, дворяне повели разговор на смеси французского с русским, из которого большак только и понял, что молодой барчук решил выжать из мужиков последние соки.

«— Не слушать ни чиновников, ни господ, ни попов, — вспомнилось большаку давнее так явственно, будто это было вчера, а не без малого сорок лет назад, — не выходить на работу, добиваться истинной воли! А она не будет разыскана, пока не прольётся много крови хриястиянской!»

Пренебрежительный взгляд Вово́ на домочадцев, несколько картавых слов и среди них — «пороть» на русском.

«— Резать, вешать, рубить дворян топорами!» — кровавым набатом удалило в уши старику давнишнее.

— … эка скверная погода, — донеслось до старика будто из-под воды, — и всё ведь одно к одному! Кучер, фис дёпЮт[9], руку себе повредил, и эк ведь угораздило лё кон[10]…

Снова смесь русского с французским, и…

— За кучера поедешь, старче! Ну! — урядник без затей двинул большака под дых, помогая тому собраться с мыслями.

«— Воля! Воля! — скандировала толпа, не расходясь при виде готовящихся стрелять солдат. Апраксин ещё раз велел расходиться, и затем скомандовал залп… потом второй, третий…»

На крытом возке позади молодой помещик вёл беседы с исправником, ведущим себя удивительно предусмотрительно, показывая себя тонким и остроумным собеседником. Повозка покачивалась, откормленный полицейский конь легко тянул утеплённый возок, а позади говорили, говорили…

Вово́ делился непринуждённо своими планами на принадлежащие ему земли.

— … привести в порядок, что-то продать, — вырывался из возка грассирующий голос молодого барина, — заставить, наконец власти взыскать недоимки с мужиков…

— Вово́, мон шерри! — донёсся из возка густой смех исправника, — Помните, они теперь не крепостные, и даже не временнообязанные!

— А какая есть разница?!

— Ха-ха-ха! Подловили, мон шерри, подловили! — послышался лязг стекла, и урядник, сидящий рядом на козлах, облизнулся непроизвольно, ещё пуще задымив цыгаркой.

— Где этот ваш… енфант террибле…

— Ха-ха-ха! — захохотал исправник, — Париж в каждом слове, я восхищён!

— Эй, — высунулся он в окно красной мордой, поманив урядника, — иди-ка сюда… ужасный ребёнок, ха-ха-ха!

Получив нежданный гостинец, урядник перебрался на задки, откуда сразу же послышалось бульканье, и до большака донёсся запах ветчины.

Несколько раз господа приказывали остановиться и вылазили из возка, обозревая владения Турчинова и ведя беседы о том, как бы половчее наладить хозяйство, ничего собственно не налаживая. Собственно, споров и не было, молодой помещик и исправник вполне резонно считали главным ресурсом крестьян, которые фактически не могут покинуть земли.

— Стой! — заорали из возка, — да стоять же, скотина!

Большак натянул вожжи, и конь, фыркая недовольно, встал.

— Стоять, — ещё раз повторил исправник и выбрался из возка. Красная его морда, вкупе с пышущей паром фигурой, навевали мысли о самом приятном времяпрепровождении. Вслед за ним вышел и Вово́, твёрдо стоящий на ногах, но с несколько стеклянным взглядом.

Окропив кусты, господа полезли было назад, но молодой барчук остановился.

— Вот… — повёл он рукой, — папа́ так красочно рассказывал мне, что я будто сам пережил эти волнительные минуты! С того плёса он и расстреливал восставший плебс.

— Как же-с… закивал исправник, — с лодок, весьма остроумно!

— Эй… — Вово́ прищёлкнул пальцами, — пейзанин! Лёд крепкий?

— Так это… — большак открыл было рот, дабы упредить, што чутка побольше недели, как аккурат на том месте чуть не ушёл под лёд Ефим. Сам еле вылез, а лошадку и вовсе чудом спас!

— Как есть крепченный, ваша милость, — закланялся он, — как есть! А што трещит, так ето по весне завсегда так! Он ить не скоро ещё ледоходу быть.

Разгорячённые вином и разговором, дворяне потянулись к плесу, а следом за ним, кинув на старика грозный взгляд потопал урядник. Размахивая руками, Вово́ энергически двигался, притоптывая и очевидно, разыгрывая целый спектакль по сюжету сорокалетней давности.