Юность

Господин N решительно не одинок в своих высказываниях и суждениях, и общество в целом видит в простонародье некую серую массу, аморфную и безликую. Однако же англо-бурская война весьма болезненно вскрыла этот чирей и показала, что верхи хотят удержать власть, ничего для того не делая. Низы же, не имея силы взять власть, решительно не желают мириться с существующим положением дел.

Не имея возможности эволюционировать в пределах Российской Империи, лучшие её представители либо борются с несправедливостью, либо покидают страну. Наши африканские герои с той же решимостью, с какой они шли добровольцами на чуждую для них войну, отказались от подданства Империи, и вернулись сюда лишь затем, чтобы забрать родных?!

Отказавшись от подданства, они стали гражданами, и не нам винить их в отсутствии патриотизма!»

* * *

— Да куда ж… простонал официант, разом вспотев подмышками и набриолиненной головой при виде нестандартного посетителя, — мужик же, как есть мужик…

Перебирая ногами на месте, он поглядывал на буфетчика, а тот, зараза, ну хоть бы глазом дёрнул! Выкручивайся, дескать, как знаешь, милейший Жан, в святом крещении Акакий!

— Собакам и нижним чинам вход воспрещён! — проскулил тихохонько официант, чувствуя любопытное, и не всегда доброжелательное, внимание посетителей.

— Ну мужик же…

Посетитель, уложив широкополую шляпу на стул, взглядом поймал официанта, и тот, сглотнув болезненно…

— А, пропади оно!

… подбежал рысцой.

— Чего изволите?

— Какаву, — пробасил мужик, скребя с наслаждением проволочной жёсткости бороду, — тока штоб не это ваше… ты мне сразу — во!

Руками показав объём немаленькой такой кастрюльки, африканец сощурил нехорошо глаз, чудом не потерянный после сабельного удара поперёк рожи.

— И чашку штоб нормальных, а не ети ваши… — оно покосился на брюзгливого вида барыню с парой детей-подростков, и не отводя от неё взгляда, зашарил ногтями в бороде, будто ища насекомое. Щёлк ногтями!

Барыня вздрогнула, и дёрнув всем телом по лошажьи, будто отгоняя слепня, встала резко, отодвинув со скрежетом стул.

— Дети! — прозвучало повелительно, и подростки неохотно, оглядываясь то и дело на африканца, заспешили вслед за недовольной матерью.

— Савва! — гоготнув удачной шутке, он уже не обращал внимание на согнанную барыню, замахав проходящему на улице знакомцу, — Давай сюды, какаву попьём!

Скандализированная публика начала быстро расходиться, но в беседе неожиданно зазвучали имена Снимана, Де Ла Рея, и…

… в таком контексте, что становилось ясно — знают, и знают лично! Мужики… или нет? Мужики, но… такие знакомства!

Или уже — граждане? Но ведь… а-а, как всё сложно и неправильно!

— В морду бы… — городовой с усилием отвёл глаза от рассевшегося на лавочке мужика в широкополой бурской шляпе, раздражавшего его одним свои видом. Да как он…

… смеет?! Здесь чистая публика, а он…

— Не нарушает ничего, — вслух пробормотал полицейский, измученный самим видом мужика, которому и хочется дать в морду, да нельзя! Ишь, падла такая… сидит! Не пьяный, семечки не плюёт, матом не выражается, а просто сидит среди чистой публики, будто право имеет. Вот же… социалист!

Развернувшись спиной, городовой решительно направился прочь. Потому как ну очень уж хочется, штобы — р-раз! И в морду! С юшкой кровавой! А нельзя, потому как скандал будет, дипломатический.

«— И когда они только уедут!?» — заевшей патефонной пластинкой билась в виски единственная мысль.

* * *

Песса Израилевна наслаждалась центром внимания, будто даже помолодев, и уж точно — похорошев! Короткая их встреча с Егором обсказана много раз и со всех сторон, как это умеют только женщины.

— Он та-ак на Фирочку смотрел… — Фейга Бляхер закатила глаза, заобмахивавшись грязноватым платочком, — шо ажно мине жарко стало!

— Да ты шо?! — завистливо протянула одна из заклятых подруг, которая не попала под чужой жар, и не догадалась за то соврать, а теперь не могла даже и похвастаться.

— Да мине аж неудобно стало видеть такое! — подтвердила Фейга, затрепетав ещё сильней, — Одними глазами такой огонь, и это мальчику ещё пятнадцать!

— А шо ж он не сюда? — выпучив жадно и без того базедовые глаза, полюбопытствовала Сара, которая имела такое несчастье, как пропустить такое интересное и потому страшно завидовала, — Всё уже, не по чину?