Юность

— «Волнуюсь за Платона. Отец его сбивает после школы пойти работать».

А мудрый и опытный Пётр Петрович этим давил на самолюбие сына: мол, ты ленивый, и не способен на большее, как другие, и твой удел, твой потолок — не учёба в ВУЗе, а работа после школы, что ты, кстати, умеешь хорошо делать.

Он даже иногда говаривал Платону:

— «Сын! Лучше быть хорошим рабочим, чем плохим инженером! Подумай об этом! Да и раньше пойдёшь работать — раньше встанешь на ноги, станешь самостоятельным, быстрей поймёшь смысл жизни! Сможешь завести и содержать семью!».

А это для молодого папаши сейчас было, как удар намного ниже пояса.

— Вот уж хрен тебе! Рабочим?! Это я всегда успею, если не смогу добиться большего! Но я смогу! Я вообще всё смогу, если очень захочу и особенно, если пойму, что мне это очень надо! Тогда никакая сила и никакие обстоятельства, никакие люди, никто меня не остановят! Я могу быть сильнее себя! Я это чувствую! Я в любом случае буду поступать в институт и поступлю, чего бы мне это ни стоило! — про себя гневился способный на многое юноша.

А Пётр Петрович, искоса поглядывая на реакцию Платона, по лицу которого пробежала тень недовольства, на скулах заиграли желваки решимости, а щёки покрылись румянцем азарта, понял, что возможно попал в нужную точку, оказав влияние на выбор и решимость сына.

Похожий и решительный выбор сделали и граждане Франции, где 19 декабря во втором туре президентских выборов Шарль де Голль набрал почти 55 % голосов, победив Франсуа Миттерана, и остался президентом страны на второй срок.

— «Я по привычке следил за главным соперником де Голля — Франсуа Миттераном. А его в этот раз поддержали не только все левые и левоцентристские силы от Радикал-социалистов до Французской компартии, но и либералы, консерваторы и даже ультраправые!? Парадокс?! Но Союз де Голля за новую республику, выступавший против засилья США и пут НАТО, оказался чуть сильнее! Народ его поддержал! Но мне думается, что американцы так дело не оставят!?» — не удержался от комментария, долгое время курировавший Францию, бывший аналитик советской политической разведки.

Но от такой озабоченности Кочета старшего несколько отвлекло сообщение, что 21 декабря Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию о недопустимости вмешательства во внутренне дела государств, об ограждении их независимости и суверенитета.

— «Ну, вот, пап, а ты за Францию боялся!?» — первым обрадовал хорошей новостью младший Кочет старшего.

— «Платон, а ты лучше начинай готовиться к экзаменам заранее, не жди окончания каникул!» — неожиданно предложила мать, перебив их политические дискуссии.

— «Да, сын! Тебе никто и ничто не мешает начать раньше!» — поддержал её отец.

— «А вы, что? Уже забыли про декларацию ООН?!» — отшутился юный политик, своей находчивостью вызвав улыбки родителей.

— «Не, пап! Я должен хорошенько отдохнуть, заиметь чувство голода на занятия! И ещё чувство опасности! Вот тогда я смогу заниматься, ни на что и не на кого не отвлекаясь!» — твёрдо возразил родителям Платон.

Вечером этого же дня Алевтина Сергеевна написала письмо брату Евгению, в котором наряду с новостями сообщала, что из-за реорганизации скоро может перейти на другую работу и возможно с повышением в зарплате. А о Платоне она сообщала:

— «Парень безвольный, страстно влюблён в футбол и таблицы, а учёба его мало интересует. Волнуюсь за него. На что он рассчитывает — не знаю. Разговорами ничего добиться не могу. Отец стал подбивать Платона после школы пойти работать. У Насти дела идут лучше».

Но и у Платона дела шли не так плохо, как казалось его матери, во всяком случае, иногда его пробивало на гениальность.