Юность Бабы-Яги

Он все более удивлялся Виолетте. Зачем она так явно демонстрирует всем, что принадлежит только ему, Саше. В это и хотелось верить, и все больше не верилось, потому что, если действительно так, то это в показе, в декларации не нуждается. Себе она, что ли, доказывает, что ей больше никто не нужен и что она устоит перед могучими чарами Сёмкина? Или ему доказывает, что не врала тогда, на скамейке? Об этом думает Саша, пока звучит сага о шарике и они танцуют. Но думает недолго, потому что его тоже приглашают танцевать. И разумеется, вторая Наташа – в отместку Виолетте, на которую положил глаз ее обожаемый предмет. Саша видел, что творилось с девчонкой, когда Сёмкин приглашал Вету. Ему смешно, но он идет. Вопреки быстрому ритму, Наташа танцует нарочно медленно, прижимаясь к Саше всем своим худеньким тельцем и грудью, которую даже при самом богатом воображении нельзя назвать бюстом. Она, как ей кажется, незаметно – подталкивает Сашу к тому месту, где танцуют Сёмкин и Виолетта, так, чтобы они оба увидели, что на освободившееся место найдутся и претенденты. Саша видит, что Сёмкин тоже норовит перейти с Виолеттой в режим медленного танца, что-то курлычет ей на ухо, но Виолетта сопротивляется и держит дистанцию.

Песня закончилась, все вернулись к столу. Еще выпили. Кто здесь чей – понять было уже решительно невозможно. Анжелика с Буфетовым пребывали в общении, крепнущем с каждой минутой. Брошенный Петя вяло и без интереса разговаривал с другой Наташей. Трое остальных солистов и примкнувший к ним Сёмкин раздавали автографы подошедшим девушкам, тоже, кстати, хорошеньким. Видно было: еще чуть-чуть и они присядут к певцам на колени. Один Гарри, вальяжно откинувшись на стуле с сигарой во рту, барственно наблюдал за тем, как резвятся его питомцы. Будучи человеком умным и наблюдательным, он заметил, как сейчас кинули Петю. А Петю он любил, да к тому же и сотрудничал с ним. И именно Гарри, а не кто-нибудь еще, был тут подлинным хозяином – и стола, и группы, и всей ситуации. Поэтому Гарри встал, предложил всем налить, а сидевшим возле него налил сам, и провозгласил: «Внимание!» Все тут же притихли, ожидая от Гарри чего-то важного и значительного.

– Я хочу, – сказал Гарри, – чтобы все выпили за Петю. Вот это – Петя, – сказал он значительно и положил Пете руку на плечо. – И чтоб вы все знали (тут он обвел взглядом поочередно всех присутствующих девушек), он, Петя, – самый главный в стране по нашей группе. Самый главный! – подчеркнул он, чтобы до всех девушек дошло. – Он завтра мне доложит, как вы себя вели. И если он скажет, что хорошо, тогда каждая из вас получит приз. А приз будет такой: право на личный контакт с солистами группы. Вы понимаете, о каком контакте идет речь. А до тех пор – все только на уровне автографов, танцев, выпивки и трепа, поняли? Все будет на конкурсной основе. Петя доложит: кто как себя вел. И не абстрактно, а именно с ним, с Петей! Те пятеро, которые лучше всех сделают то, что он попросит, и получат главный приз, о котором я сказал. Ясно? А теперь выпьем за него, за его здоровье, чтобы оно сегодня его не подвело!

Все добры молодцы Гарри Крисыча тут же попрятали лица: кто нагнулся под стол за упавшей якобы зажигалкой, кто отвернулся в сторону эстрады, а кто стал быстро пить за Петино здоровье, стараясь не поперхнуться от смеха. Гарри же сохранял полную серьезность и важность. Он выпил, расцеловал Петю и сел. Петя обалдело смотрел на него, не зная, как правильно расценить услышанное. Саша, тоже сохранявший серьез из последних сил, похлопал его по колену и сказал:

– Ничего старик, придется побыть экзаменатором.