Юность Барона. [3 книги]

Только теперь Юрий увидел, что крестный матери прикатил не один. Со стороны задней двери вылез человек в длинном черном кожаном пальто-реглане. Был он много младше Гиля, да и явно помоложе Юркиного отца, но кому это сейчас было интересно? Вот настоящее летчицкое пальто со стягивающимися на запястьях рукавами и специальными застежками, с помощью которых полы можно обернуть вокруг ног и застегнуть как штанины, — это да! Вещь!

— Привет! — весело произнес обладатель «вещи», протягивая крепкую ладонь.

— Здрасьте.

— Как там? Ждут? — Степан Казимирович поднял глаза на балкончик Алексеевых.

— А то! Бабушка в шесть утра встала, пироги готовить.

— Пироги? Неужто с капустой?

— И с капустой, и с вареньем.

— Да, Володя, нам сегодня вдвойне подфартило. Потому как пироги по-кашубски — это, я тебе скажу, наслаждение: еще не райское, но уже и не райкомовское, факт. Юрий, ты как — с нами или еще погуляешь?

— Лучше еще. А то придешь, а там заставят с девчонками сидеть. С Олькой и Лелькой.

— Так там и семейство Самариных заявилось?

— Ага. Бабушка говорит: у дяди Жени — как на чужую гулянку, так «приходим загодя», а как на свою — так «приходите завтра».

Гиль расхохотался — весело, заливисто.

— Вот прямо так и говорит? Да, Ядвига Станиславовна умеет припечатать. Ладно, тогда гуляй. Ах да, совсем забыт. Володя, где там у нас?..

Спутник Гиля забрал с заднего сиденья роскошного авто пузатый портфель и несколько разновеликих, перетянутых шпагатом свертков. Один из них он протянул Степану Казимировичу а тот торжественно переадресовал пареньку:

— На вот, подарочек тебе.

Не желая заморачиваться с узлами, Юрка нетерпеливо разорвал бумагу, сунул руку и…

УХ ТЫ! Да и шут-то с ним, с кожаным пальто. Ведь внутри свертка оказался…

Нет, не может быть?!

— Он… он что… настоящий? — дрожащим голосом уточнил Юрка, вытаскивая в нескольких местах потертый, обалденно пахнущий кожей танкистский шлем.

— Разумеется. Знакомые ребята в Осоавиахиме выделили, специально для тебя.

От волнения забыв поблагодарить, счастливый обладатель «настоящего» нахлобучил оный на голову и бросился к издалека наблюдавшим за сценой встречи ребятам.

— Юра, подожди! — притормозил его дядя Володя, открывая портфель. — Подставляй ладошки. Только, чур, на всех! — предупредил он, ссыпая в мальчишескую горсть кучку конфет «Старт».

— Конечно на всех! — даже оскорбился Юрка. — У нас во дворе никто, кроме Петьки Постникова из восемнадцатой квартиры, не сундучит.

И с воплем: «Пацаны, смотрите, что у меня есть!» — он рванул к собратьям по оружию…

… То был воистину его звездный час.

Побросав военные дела, мальчишки завороженно глазели на шлем, даже не решаясь попросить подержать. За «поносить» речи и вовсе не шло, так как все присутствующие прекрасно понимали истинную ценность и статусность подарка. Что несомненно проходил по разряду «это не нужно всем — это нужно одному».

Но Юрий был счастлив, а потому великодушен. Разумеется, почетного права первым примерить шлем удостоился дружок-закадыка Санька. Остальным, соблюдая принцип справедливости, было велено выстроиться в порядке живой очереди. Так что вышедший во двор пять минут спустя уличенный в сундучности Постников оказался немало удивлен, узрев в центре двора странную, непонятную движуху.

— …Здорово. Чего тут у вас?

— Петька, гляди, какую Юрке вещь подарили! Шлем танкистский, настоящий!

— Да? Ну-ка, дайте позырить.

Опоздавший к празднику попытался нахально стянуть шлем с головы очередника, но тут же получил по рукам:

— Не лапай! Хочешь посмотреть — становись, как все, в очередь.

— Щас, разбежался! Не больно-то и хотелось. Подумаешь, шлем. Тем более старый он какой-то, потрепанный.

Юрий нашелся практически мгновенно:

— Потому что настоящий! Прямо из боя.

— Ага, врать-то. Откуда он у тебя?

— Дед Степан подарил.

— Что еще за дед?

— Из Москвы. Вернее, сейчас из санатория, из Крыма возвращается. А по дороге к нам заехал. Дед Степан — он самого Ленина возил! Целых шесть лет, пока тот не умер.

— Ага, врать-то, Ленина. Еще скажи — Сталина!

— Ничего я не вру. У нас дома даже журнал есть, там статья про него, с портретом. И все-все написано: и как возил, и как от покушения спасал.

— Брехня, — презрительно протянул Постников и для придания весомости своему умозаключению сплюнул.

— Ничего и не брехня! — вступился за приятеля Санька. — Мне Юрка этот журнал показывал. Деда Степан Казимирович зовут, а фамилия евоная — Гиль.

В поисках дополнительных аргументов Петька повертел головой и углядел на земле фантик от «Старта».

— А кто это тут конфеты жрал?

— Все жрали. Юрке, кроме шлема, еще и конфет отсыпали! А тебе — фиг. Надо было раньше выходить.

Вот тут-то нужный аргумент и сыскался:

— Нужны мне ваши конфеты! Пусть их девчонки хавают. А у меня — вон чего есть! — Озираясь по сторонам, Петька воровато сунул руку в карман и засветил начатую пачку папирос «Пушка». — Видали? Кто со мной на чердак покурить?

* * *

По случаю особой торжественности момента обед накрыли в гостиной, размеры и остатки интерьерной роскоши которой свидетельствовали, что принимающая сторона происходит из средней руки «бывших».