Юность Барона. [3 книги]

— Ну как? Удачно? — поинтересовался отряженный в провожатые Казанец.

— Вполне. Пока все идет по плану. Главное теперь, чтоб с машиной не сорвалось.

— За машину не переживай, Гога у двоюродного брательника возьмет. Мы ее уже несколько раз пользовали — нормально прошло.

— А что за машина?

— "Победа".

— Ого! Красиво живет брательник!

— Да она старенькая, еще первой серии. Ему, как инвалиду войны, в 1950 году выписали. Ну чего, двинем обратно? До дому, до хаты?

Барон втянул ноздрями бодрящий ночной воздух, сведя лопатки, с наслаждением, до хруста потянулся и неожиданно предложил:

— А хорошо бы, отец, вина выпить. Имеется тут у вас пьяный угол?

— Отчего не быть? В квартале отсюда Самвела шалман. А если просто, на вынос, так вон, в том доме, Верка-Стрекоза торгует.

— Может, добредем до Верки, купим да и раскатаем бутылочку? А то у меня сейчас такое состояние, словно бы уже где-то близко, но еще не. Недопил.

— Да у меня, положа руку за пазуху, с деньгами не очень, — смутившись, признался Казанец.

— Не бери в голову. Поделим полномочия: с тебя — наводка, с меня — бутылка.

— Не вопрос! — расплылся в довольной улыбке Казанец.

И они отправились к Стрекозе. И купили за две цены бутылку портвейна.

Которую и распили там же, во дворе, на лавочке.

За успех предстоящего совместного воровского предприятия…

Странное дело: как правило, Барон достаточно настороженно относился к новым знакомствам, однако этот персонаж из команды Шаланды глянулся ему с ходу.

По натуре был Казанец той вольной запорожской породы, что любит и умеет веселиться и за словом в карман не лезет. Такие вот парни некогда сидели на веслах у Стеньки Разина, прорывали фронт под командованием Брусилова, совершали эксы с анархистской братвой и держали Одессу, закусывая перед последней атакой ленточку в зубах. Это именно о таких говорили враги: "Помяни черта — тот и появится". Единственное, на что они были категорически не способны, так это на подлость. И в данном случае неважно, где и кому они служили. Именно такие вот персонажи, как правило, и становятся — Тёркиными на войне и честняками на зоне…

* * *

Вторник 17 июля 1962 года навсегда вошел в историю Советской страны. Именно в этот день, совершив поход подо льдами Арктики, первая советская атомная подводная лодка К-3 под командованием капитана 2-го ранга Льва Жильцова достигла Северного полюса. Дважды пройдя географическую точку полюса, лодка всплыла среди паковых льдов, и на вершине торосового льда ее экипаж водрузил государственный флаг СССР[48].

Из числа иных, рангом пожиже, местечковых событий-радостей того дня, напрягшись, можно припомнить принятие решения исполкома Московского городского совета трудящихся "Об общественных внештатных участковых уполномоченных милиции", а также состоявшийся в рамках чемпионата СССР по футболу матч между столичным ЦСКА и ереванским "Спартаком", завершившийся победой москвичей со счетом 1:0.

Но вот имевшее тем же вечером быть ограбление квартиры ответственного партийного работника, расположенной практически в шаговой доступности от Кремля, в скрижали отечественной истории не попало. А жаль! Ибо сие дерзкое в своей изящности равно как и изящное в своей дерзости преступление поразило даже видавших виды, умудренных опытом и убеленных сединами профессионалов из МУРа. И это притом, что на полную его (ограбления) разработку у автора сего налета ушло всего-то чуть более суток.

Такая вот, по иронии судьбы, случилась сверхоперативная реакция на законодательное введение института внештатных милицейских участковых. К слову, по недавним временам такого рода "случайное совпадение" запросто могло развернуться в плоскость не уголовного, а полноценного политического дела.

Вплоть до "пятнашки наличными и пяти по рогам".

* * *

В 17:45 из парадного элитного дома в Столешниковом переулке вышла расфуфыренная, густо наштукатуренная Мадам и, загрузившись в поджидавший ее во внутреннем дворике казенный ГАЗ-21, небрежно скомандовала персональному шоферу:

— В "Пекин", Саша!

По тем временам улицы в пределах Садового кольца еще предназначались именно что для езды, а не для стояния в пробках. Потому уже в 17:54 Саша остановился на Большой Садовой у подножия роскошного, авторства основоположника сталинского ампира, здания, с крыши которого, если верить легендам, видны сразу пять из семи высоток Москвы[49].

Водитель выбрался из "Волги", проворно обежал ее и почтительно распахнул дверцу, выпуская Мадам на воздух.

— Спасибо, Саша. На сегодня всё, можешь быть свободен.

— Э-ээ… А как же обратно?

— Нет-нет. Не нужно. Я доберусь на такси.

— Ну тогда я… э-ээ… до свидания, Алла Анатольевна, — поспешил раскланяться не ожидавший столь щедрого подарка шофер. — Хорошего вам вечера.

— Да-да. Спасибо, голубчик.