«Юность». Избранное. X. 1955-1965

Меня в Крыму судьба свела
С бойцами старого закала,
О ком я слышал без числа
И с кем встречался очень мало.
Годам немалым вопреки
Они поют, танцуют даже,
Буденновцы, большевики
С пятидесятилетним стажем.
И мы, из нынешних ребят.
Со дня приезда в санаторий
Живем, поем со всеми в лад.
Играем в шахматы и спорим,
С друзьями Щорса в домино
Стучим, с оглядкою вначале,
И пьем подпольное вино,
Не разрешенное врачами.
Но есть для нас неловкий миг.
Рубеж, когда, куда ни денься.
Нельзя уйти от нас самих:
Мы только мальчики, младенцы.
На пляже, весел и здоров.
Увидишь вдруг на человеке
Следы этапных кандалов,
Невытравимые навеки.
Услышишь вдруг, как инвалид
Года последние итожит.
А о работе говорит.
Что без нее дышать не может,
И, на минуту присмирев,
Стоишь, в руках сжимая шляпу…
С утра прибой рычит, как лев.
Тугие разминая лапы.
И я на берег выхожу,
Скользя на каменистых грудах.
На скалы вечные гляжу
И думаю о вечных людях,
Кому и годы нипочем,
Кто с юных лет живет на свете,
Как эти глыбины, плечом
Проламывая встречный ветер.

Андрей Дементьев

«Пионерский сбор, пионерский сбор…»

Пионерский сбор, пионерский сбор…
Открывает его неуверенный горн.
Сидит человек в президиуме.
Человеку за шестьдесят.
Вспоминает всю жизнь, по-видимому,
в чем был прав он и виноват.
И глядит на ребячьи лица.
С виду строг и неумолим.
И в душе перед ними винится —
перед будущим молодым.
А виниться-то вроде не в чем.
Жизнь он прожил в труде, в бою.
Всю эпоху взвалив на плечи,
честно ношу он нес свою.
Ну, а все-таки, ну, а все-таки
жизнь полна не одними взлетами.
Были промахи, были горести,
всяко было порой на совести.
И под песнь пионерского горна
вспоминает тревожно дед:
где-то наглость он не одернул,
чью-то искренность проглядел.
Человек молчалив и светел:
перед будущим он винится.
Он мечтает, что в этих детях
только лучшее повторится.

Олег Дмитриев

Военная игра

Евгению Храмову.