Юность Моисея

Ещё за три тысячи лет до Рождества Христова среди развивающихся стран появилась мода посетить Аркаим, чтобы по возможности понять смысл своего существования. Ведь перед каждым когда-нибудь встаёт вопрос: зачем я в этом мире? кому нужен? что должен сделать? что могу сделать и могу ли?

Всё путешественники, приезжающие сюда не только на лошадях и верблюдах, но даже на слонах, удивлялись улицам, возносящимся спиралью гигантского аммонита к вершине кургана, на котором раскинулся город. В центре же, за высокими толстыми стенами была мощёная тесаным булыжником площадь, на которой высилась девятиступенчатая пирамида, украшенная на маковке деревянным крестом чёрного цвета.

От огромного кургана, ставшего фундаментом кольцевому городу, стены которого изнутри были бескрайними ободными коридорами, на все стороны света, словно спицы колеса, разбегались просёлочные дороги. Убегающий к Сынташте тракт имел перекинутый через неё деревянный мостик, и река не могла ничем навредить путникам.

Все дома в городе были похожи, как близнецы: крупные обожженные кирпичи синей глины, чередовались с вертикально вбитыми в грунт кедрачами. Но такое жильё устраивало удобством, а также обособленностью. Лишь с восточной стороны, самый первый к рассвету дом был каким-то необычным, выбивающимся из «волчьей стаи» остальных построек. Может быть, поэтому он и стоял отдельно от остальных построек с остроконечной крышей и круглыми толстыми стенами.

Нельзя сказать, что таких домов в городе больше не было, но этот красовался прямо у границы восточной городской черты, прокопанной в земле на краю околицы. Пограничная канавка всегда после вечерних сумерек горела ярким пламенем вплоть до рассвета, а клубы дыма разносили вокруг запах сгоревшей нефти. Уж такой здесь был закон: ограждать город с восточной стороны пламенем на всю ночь. Вполне возможно, что так городские власти отделяли себя от древнего племени китайцев, тоже потомков этих мест, но каждый раз возвращающихся сюда, просто чтобы доказать свою китайскую инородность. Неужели для этого обязательно нужна война?

Возле круглого дома на улице была построена необыкновенной формы печка, а рядом с ней примостился колодец. Эти постройки тоже заставляли удивляться, особенно впервые изволивших посетить таинственную столицу ариев, русов, этрусков, тех же персов и ещё множества других народностей, выходцев именно отсюда.

Круглый дом был жилой. Более того, перед печкой хозяйничала молодая девушка в накинутой на плечи лохматой яге, [61] и возле колодца на брёвнышке сидел довольно крепкий юноша. Что ни говори, а оседлавший бревно парень был точно из приезжих. Во-первых, никто из местных парней не позволил бы себе с бабой разговоры разговаривать, когда та делом занята. Во-вторых, делать что ли мужику-то нечего? Уселся, вишь, перед бабой! Хочь и молода она, только уговаривать девку на майдане вечером положено, а не мешаться и не болтать бестолку.

Да и одет парень был не по-русски, не по-нашенски. Солидность ему придавал кожаный кафтан, из-под которого выпросталась длинная, много ниже колен, шитая из широких вощёных листьев какого-то неувядающего дерева мужская юбочка. [62] А ноги, обутые в деревянные сандалии, прям крест накрест опутаны ремешками из верблюжьей кожи, которые крепились к тем же сандалиям. Это ж надо в таких обутках и в гиперборейскую столицу завалиться?!

— Ты так и не сказала, Нава, что это на тебе одето сегодня? — вскинул глаза юноша. — Я ни одной ещё здешней бабы не видывал в такой душегрейке!

— Ах, это? — девушка ласково провела рукой по меху, пришитому поверх надетой на неё шубы. — Это яга. Тоже мне скажешь, душегрейка! Неужто никого в ягах не видывал?

— Видывал, — признался тот. — Только в ягах здесь почему-то одни старухи ходят. А ты совсем даже не старая.

— Так-таки и не старая? — рассмеялась девушка. — У вас ни в Израиле, ни в Греции, ни в Египте таких не носят, потому что там жизнь совсем другая. У вас больше кочуют да скот пасут и только.

— Точно, — согласился парень. — Но здесь, я заметил, одни бабы ходят в ягах. Никто из мужиков, из стариков, да из мальчишек тоже не надевает такую шубу лохматую. Зачем это?

— Бабы говоришь? — нахмурилась Нава. — А в какой стране ты видел мужика возле печи? В какой стране мужики умеют металл из болотной ржи добывать, да руду переплавлять? Где ты мужика у печки видывал?

— Так ведь не обед же готовишь! Ты металл плавишь, всё одно как корову доишь! — попытался отшутиться парень. — Так, как вы это делаете, не умеют нигде. Уж поверь мне, ни одной бабы, как ваши, ни в одной земле не видывал. А перестранствовал я — дай Бог каждому, не смотри, что молодой. И как вы живёте, не живут нигде. Откуда здесь такое?