Юность подарит первые шрамы

Гости окружили пару, фотографы забегали вокруг, ловя каждый взгляд, каждое движение Дианы и Джулиана. Диана танцевала через силу, мучаясь от дергающей боли в ноге. Благо спорт приучил ее к вечной боли, Диана умела терпеть. Несмотря ни на что, она старалась улыбаться и поражать зрителей плавностью своих движений.

– Ты сегодня какая-то другая, – прошептал ей на ухо Джулиан.

– Другая?

– Ласковая, улыбчивая.

– Мне идет? – заигрывающим тоном спросила Диана.

– Очень. – Джулиан наклонился и прижался губами к ее губам. В этот момент Диана поняла, что ей легче было бы пережить открытый перелом своей и без того уже травмированной ноги, чем насладиться этим поцелуем. – Хочу, чтобы ты была такой всегда, – сказал Джулиан, после того как оторвался от ее лица.

– Сегодня твой день рождения. В этот праздник обычно сбываются заветные желания. Возможно, и твое сбудется, – игриво сказала Диана.

После танца Джулиан и Диана продолжили обходить гостей. Джулиан сначала принимал поздравления, потом представлял гостю свою девушку, а затем выслушивал очередную порцию тяжеловесных комплиментов в адрес Дианы и испытывал такую же гордость, как владелец роскошного, эксклюзивного авто.

У Дианы уже начала болеть голова от этой показной любви, фальшивых улыбок, притворного восхищения и дешевого трепета. Только она решила не-много отдохнуть, выйти на улицу, как вдруг услышала Джулиана:

– Диана, подойди, пожалуйста.

На этот раз Джулиан решил представить ее тучному, седовласому мужчине с нахмуренными бровями и серыми сощуренными глазами.

– Диана, это профессор Ньютон Эшбрук.

– Мистер Эшбрук, рада знакомству. Вы тот самый наставник Джулиана?

– Полагаю, он вам обо мне многое рассказал, – ответил Ньютон трескучим голосом.

– Я готов рассказывать о вас бесконечно, потому что безмерно благодарен вам за ваш труд, – пролепетал Джулиан.

– А я теперь понял, увидев Диану, почему Джулиан иногда отличается несобранностью и постоянно витает в облаках. Конечно, как сосредоточиться мозгу, когда сердцем управляет такая красавица? – И после раздался раскатистый смех, что лишь усилил головную боль Дианы. Но той пришлось тоже рассмеяться, ведь Джулиан уже вовсю хохотал, поддерживая профессора.

Вскоре Джулиан позволил Диане покинуть их, чтобы поговорить с мистером Эшбруком наедине. Диана доковыляла до стола, села, только прикоснулась к вилке…

– Диана.

Джулиан наклонился, прижался грудью к ее спине, положил подбородок на ее плечо и накрыл широкими ладонями ее кисти.

– Да, Джулиан?

– Почему ты за весь вечер ни разу не подошла к Коллину и Хэйли?

– Подойду позже. Я за весь вечер еще ни разу не поела.

– Накормлю тебя позже. А сейчас подойди, пожалуйста, к нашим друзьям. Они очень хотят видеть тебя, – голос Джулиана был слащаво-ядовитым, и руки его все сильнее прижимали ее хрупкие ладони к столу, точно пытаясь раздавить их.

– Конечно, – ответила Диана.

Коллин и Хэйли гуляли по оранжерее, вооружившись наполненными бокалами шампанского.

– О, миссис Патридж, какая честь! – крикнула Хэйли, увидев Диану.

– Привет. Простите, что не пришла к вам раньше.

– Не переживай, Диана, мы же все понимаем. Ты – любимый аксессуар Джулиана, он без тебя никуда, – насмешливым тоном сказал Коллин.

– Аксессуар? – удивилась Хэйли. – Звучит так себе. Ты, наверное, хотел сказать «украшение»?

– Нет, аксессуар больше подходит, – сказала Диана, устало улыбнувшись.

– Диана, я не хотел тебя обидеть.

– А я и не обиделась.

– А вот я обиделась на тебя за то, что ты пропустила мою вечеринку.

– Хэйли, Джулиан ведь объяснил, почему Диана не приехала. Она была расстроена из-за смерти своего коня.

– Да, жаль зверушку. Но, по-моему, ты уж слишком близко к сердцу приняла его смерть. Я думала, что для вас, всадников, лошади тоже – просто аксессуар, – усмехнулась Хэйли.

Коллин тоже улыбнулся, но, заметив, суровое, окаменевшее лицо Дианы, что до этого было приветливым, но с характерным благородно-строгим выражением, тут же стал серьезным, поняв, что его спутница перешла грань. Хэйли поняла это, уже после того как Диана молча их покинула. Это лучшее, что она могла сделать, чтобы не накалить еще больше обстановку, ведь, как вы знаете, Диана могла вынести все что угодно, кроме того, когда кто-то затрагивает Деймоса, что был любовью всей ее жизни, самым верным другом и огромной трагедией.

Далее начался цирк. Так Диана обозвала главную часть праздника – когда все гости, поздоровавшись наконец друг с другом и побеседовав ни о чем, заняли свои столики, и ведущий торжества поочередно стал вызывать в центр зала под звук приглашенного оркестра всех желающих публично поздравить именинника. Каждый хотел отличиться высокопарными эпитетами, восхваляя Джулиана. Кое-кто так стремился запомниться влиятельной семье, что даже расплакался, дойдя до середины своей поздравительной речи. Все, абсолютно все восторгались Джулианом, озвучивали его золотые качества, отождествляли его с высшим божеством.

– Я горжусь собой, ведь я воспитал настоящего мужчину! – сказал Роберт Патридж.